Бернард Вербер

Бернард Вербер
Наши друзья человеки

- Давай разберемся. Чтобы доставить радость детям, вы перед ними мучаете животных! Логично. Мои опыты, по крайней мере, не афишируются.

- Ах ты...

Она бросается на него. Они дерутся. Она легко побеждает. – Да уж, – стонет он, – с вами трудно вести диалог.

Саманта душит его.

- Извинись немедленно!

- Лучше сдохнуть. Неожиданно раздается грохот и

вспыхивают молнии.

Их отбрасывает друг от друга, словно сильным электрическим разрядом.

Рауль и Саманта в разных концах помещения. Удивленно смотрят друг на друга.

- Что это такое? – тревожно спрашивает она.

- Электрический разряд. Вольт пятьсот, я думаю. Прошел через пол, который послужил проводником. И спрятаться-то невозможно.

Рауля трясет.

- Ох, как больно, – говорит она, потирая бока.

Рауль, обернувшись к стеклу:

- Эй, вы не имеете права! Я пожалуюсь в Международный суд. Это вам так не пройдет. Я хочу выйти отсюда. Я решил уйти. Эй, вы слышите? Я больше не принимаю участия в программе, я не играю.

Гримаса на лице Саманты сменяется блаженной улыбкой.

Преобразившись, она становится на колени, складывает ладони и начинает молиться.

- Что вы делаете?

Она не отвечает и продолжает молиться.

- У вас от короткого замыкания разум помутился?

- Молчи, нечестивец.

- Неужели трудно объяснить?

- Ты не понял? Этот разряд – это не электричество, это была... молния. «Его» молния.

Пауза.

- Я думаю... я думаю, что мы умерли. Да. Умерли. Ты и я, мы... умерли.

- Она в полном бреду.

- Плохо соображаешь? Туман, забытье, ослепительный свет. У нас был сердечный приступ, и мы очнулись здесь в...

- Ну, давай.

- В ра-ю. Рауль хохочет.

- В раю? А эти там (показывает на стеклянную перегородку), это кто? Ангелы?

- Наши небесные судьи. Они ничего не говорят, они наблюдают. Они будут меня судить. Они видят мою жизнь. Видят меня маленькой девочкой. Видят меня подростком. Видят меня теперь. Они знают обо мне все.

Она обращается к «публике»:

- Простите меня. Простите меня. Ох, как я раскаиваюсь в том зле, что могла сделать.

- Это правда. Она чуть-чуть... (Он постукивает пальцем по виску.) Извините ее.

- Я хочу искупить мои грехи. Искупление. Я готова к искуплению.

Она стучит себя кулаком в грудь.

- Я была ленивой, скупой, гордой, завистливой, я лгала и даже была обжорой.

- А сигаретки у вас не будет? Саманта продолжает бормотать:

- «Господи, я не достойна того, чтобы войти в Твое царствие, но скажи одно слово, и душа моя излечится».

- А если те, кто за нами наблюдает, не ангелы, а... демоны?

- Простите и этого безбожника тоже, он не отвечает за себя.

- Мы видим «безбожника» в чужом глазу, а в своем и «апостола» не замечаем.

- Ты можешь пасть закрыть? Я пытаюсь спасти положение.

- Мне кажется, что гипотеза насчет ада правдоподобнее. Мы всегда представляли себе ад чем-то вроде пещеры-бани-талассотерапии, только жарче и противнее. А настоящий ад вот такой. Закрытое помещение, пустое, тихое, холодное. Непонятное. С ощущением того, что за тобой кто-то наблюдает, кто – неизвестно. Ад (он показывает на стекло) - это чей-то безмолвный взгляд.

- Какое несчастье жить без веры! Рауль подходит к стене и смотрит на

свое отражение.

- А если мы спокойно поразмышляем, – предлагает он.

- Мне незачем размышлять, я знаю.

- А я, глядя на вас, все больше сомневаюсь.

- Усомнись в своих сомнениях, и ты поверишь.

- Очень жаль, но я верю только в то, что вижу. А вижу я, что заперт в каком-то аквариуме вместе с женщиной в леопардовом костюмчике. Точка. Я беру себя за запястье и чувствую свой пульс. Я прикасаюсь к своей груди и чувствую стук своего сердца. Из этого я делаю вывод, что я жив и нахожусь в ясном уме и что вы, напротив, начинаете терять рассудок.

- Два года назад, – говорит Саманта, поворачиваясь к нему, – мне одолжили тигрицу из другого цирка, поскольку моя заболела гриппом. Тигрица не хотела меня слушаться. Я чувствовала, что она опасна. Только я начала работать с ней, как она бросилась на меня с открытой пастью. Несколько секунд я была в ее полной власти. Но вдруг, будто чудо какое-то, она остановилась. Потом посмотрела на меня, и я увидела по ее глазам, что на нее снизошел Святой Дух. Я встала на колени и принялась молиться, а тигрица лизнула мне щеку.