Бернард Вербер

Бернард Вербер
Отец наших отцов

Живая масса заерзала в кресле.

- Конечно, нет.

- Как нет?

- Если вы очутились здесь, значит, уже предложили свой сюжет Тенардье и она вам отказала. Я не люблю Тенардье. Она бескультурная и вульгарная. Добилась своей должности одними интригами. Впрочем, в вашем случае она права. Палеонтология - сюжет плохой. Всем плевать на недостающее звено. Логично. Прошлое никому не интересно. Люди покупают самые последние новости и слушают погоду на следующую неделю. Их интересует только будущее. Прошлое вышло из моды. Антиквары разоряются. Специалисты по составлению родословных закрывают лавочку. Бэушные автомашины не распродаются. При малейшей морщине стариков быстро упрятывают в дома престарелых. Нет, серьезно, кто еще может быть заинтересован в прошлом?

Она чувствовала на себе все более и более пристальный взгляд.

- ... Так кто же? Может быть, как раз те, у кого проблемы со своим личным прошлым? Мне кажется, я знаю, почему вы, мадмуазель, так близко приняли эту тему к сердцу.

Лукреция сделала неуловимое движение назад.

- Вы обо мне ничего не знаете, - напряженно произнесла она.

Он продолжил тихим голосом:

- Напротив. На вас достаточно посмотреть, внимательно прислушаться к словам и все можно понять. Вы... сирота.

Она замерла на месте.

- Самое показательное - это ваша манера подбирать выражения. "Вы меня не потеряете". "Собака без поводка". И наконец, признак самый главный: говоря про недостающее звено, что может быть тоскливее, чем "отец наших отцов"?

Он немного выдвинул голову из тени и она смогла разглядеть макушку совершенно лысого черепа.

- Вот так, - продолжил он. - Вы думаете, что, обнаружив отца наших отцов, отца "всех" наших отцов, у вас появится хотя бы один собственный, известный предок.

Она напряглась. Как такой слабый голос может произносить столь жесткие слова?

- Я не люблю сирот. Слишком они настырные.

На этот раз он зашел слишком далеко. Этого терпеть уже нет никакой возможности. Последовала пощечина. Он мгновенно уклонился, заблокировал ее руку, а потом сильно отпихнул от себя. Девушка опрокинулась на спину, впрочем, книги смягчили падение. Она живо вскочила на ноги, пригладила рыжие волосы и выстрелила в темноту своими изумрудными глазами.

- Слабоумный! Дурак... раздолбай идиотский!

Захватив побольше воздуха, она бросала ему в лицо:

- А вы знаете, что они про вас самого говорят, эти сироты? Ну так и сидите себе в своей норе, с этой вашей макулатурой и жалкими остротами!

С этим она вышла вон, по пути изо всех сил шваркнув железной дверью об водокачку.

9. НА ЗВЕРЯ

Когда гиена оказалась под нижними ветвями дерева, вся орда свалилась ей на голову.

Несколько на одного, роли наконец смогли обернуться. Преследуемый сам превратился в охотника. Окруженная толпой, гиена, тем не менее, не собиралась легко сдаваться. Она поднялась на дыбы. Из ноздрей валил гнилостный пар. Она обнажила клыки в злобном оскале, вызывая противников на бой.

Вожак подал сигнал. Тут же все самцы-доминаторы вцепились в лапы зверя, чтобы завалить на спину. Самцы рангом помладше наскакивали на гиену, наносили удар и тут же отпрыгивали назад. Самки изо всех сил кричали, чтобы она оглохла.

ОН оставался в стороне, безучастно наблюдая за всей этой сценой и восстанавливая дыхание. ОН свою часть работы сделал, так что теперь можно отдохнуть и повосхищаться смелостью зверя.

Гиена сдаваться не собиралась. Она нашла в себе силы искалечить одного молодого самца, клыками размозжив ему руку, когда тот намеревался ударить ее по носу. Кусала многочисленные ляжки, до которых могли достать ее челюсти. Лягала самцов-доминаторов, висевших у нее на лапах. Но погоня уже изрядно истощила ресурсы этого зверя и под массой нападавших ноги ее подкосились. С этого момента, по-прежнему под градом падавших ударов, она легла животом на землю, словно предпочитала здесь заснуть, чем сражаться на таких условиях.

Завидев, что она больше не двигается, молодые самцы принялись со всего размаха бить ее ногами в голову, под аккомпанемент все более и более резких воплей самок, подстрекавших покончить с ней поскорее.

На мгновение ему захотелось помочь гиене, но потом ОН быстро взял себя в руки. Срочно надо подумать о чем-нибудь другом. ОН запрокинул голову и стал разглядывать облака. Даже в самый кульминационный момент этой битвы небо оставалось безразличным ко всему. Он смотрел на бронзовеющие облака, грациозно скользившие куда-то вдаль.

На лицо ему прыснула струйка крови и ОН решил уйти от резни, забравшись на дерево и продолжив свои наблюдения за небом. Облака были на месте, плывя себе потихоньку, словно им некуда торопиться, не о чем беспокоиться, нечего опасаться. ОН поднял лапу, чтобы поймать одно такое облако, но ничего не вышло. ОН подпрыгнул, опять впустую. Забрался на самую высокую ветку и, удерживая опасное равновесие, еще раз попытался прикоснуться к облакам. Но они и сейчас все еще были слишком высоко.

А жаль.

Внизу орда соплеменников достигла своей смертоубийственной цели. Среди атакующих были раненые, но, по большому счету, потери оказались незначительными. Каждый зализывал себе раны. ОН разглядывал сверху бренные останки этой гиены, что нагнала на него такого страху. Странное ощущение - видеть твоего противника, превращенного в груду парного мяса. Не менее странно видеть, какой благодарности удостоился этот пионер своего биологического вида за проявленную амбициозность и неортодоксальность.

Но таково одно из великих правил природы: пионеры должны играть роль мучеников, чтобы проинформировать последующее поколение о пределах, за которые нельзя переступать слишком быстро.

Восстановив дыхание, ОН решил спуститься и присоединиться к своим. ОН ухватился за лиану и соскользнул по ней на нижние ветки.

10. НЕБОЛЬШОЙ НОЧНОЙ ВИЗИТ

Лукреция Немро скользнула вниз по веревке, привязанной к кованным перилам своего балкона. Такие вещи она умела делать хорошо.

В детдоме ее окрестили "Мышкой". Не только из-за низенького роста, который позволял ей пробраться куда угодно, но и за ее способность щипать нервы своим современникам, пока они не уступали ее капризам.

Вися меж двух этажей, она сказала себе, что не позволит ни Кристине Тенардье, ни Франку Готье, ни даже какому-то Исидору Каценбергу помешать ей добраться до самого дна расследования о происхождении человечества. Она выяснит, как зовут убийцу или убийц профессора Аджемяна и проникнет в его тайну.

Тайну отца наших отцов.

Отца всех отцов.

Она спрыгнула на балкон. Окно квартиры палеонтолога было закрыто. Лукреция вытащила из лифчика свой швейцарский ножик и выбрала плоское лезвие, которое ей без большого труда удалось просунуть между рамами и поддеть шпингалет. Путь открыт.

На эту спецмиссию она облачилась в черное и связала свои длинные рыжие волосы в лошадиный хвост. Для заглушения шагов были надеты мокасины на кожаной подошве. В приоткрытое окно пролезла одна нога, затем другая. Лукреция осторожно скользнула на палас и зажгла фонарик.

Она находилась в рабочем кабинете жертвы. Казалось, ее здесь поджидают какие-то люди. Она поводила фонариком и узнала скелеты обезьян, подвешенные на своих кронштейнах. Дрожащий свет еще больше растянул в улыбке черепа, будто они были счастливы, что их навестили.

- Привет, мартышки.

Зияющие тени тянулись к потолку.

- А вы случаем не знаете, кто убил профессора?

Вместо ответа одна из горилл выпустила изо рта живущего там ночного мотыля, который, не понимая, почему это глубокой ночью стало вдруг светло, решил полетать по комнате, демонстрируя громким жужжанием свою досаду.

Лукреция переводила луч с одной стены на другую. В атмосфере чувствовалось что-то нематериальное, но тем не менее плотное: подвешенная тайна. Словно черное облако просило помочь ей взорваться темной грозой.

Как раз в этот миг молния зеброй прочертила небо и грянул гром. Вот она, гроза. Белые вспышки по-очередно освещали комнату.

Она открыла папку Пресса и заново принялась листать страницы. На них профессор Аджемян рассказывал о своих танзанийских поисках недостающего звена и о новых раскопках на берегах реки Олдувай^[*]. "Скоро я сорву вуаль с самой великой из тайн: тайны истинного происхождения человечества", - возвещал он в одном интервью. - "Stupete gentes", как говорили древние римляне. "Остолбенейте, люди".

В прочих вырезках другие палеонтологи, демонстрируя свое полнейшее отсутствие интереса, презрительно отзывались о работах профессора Аджемяна. "К примеру, он до сегодняшнего дня не представил ни единой сколь-нибудь важной окаменелости".

Легкий звук спугнул девушку. Она мгновенно погасила фонарик и застыла на месте.

Звук прервался. Затем повторился вновь. В комнате кто-то есть. Она поколебалась, потом зажгла фонарик и направила луч прямо в то место, откуда, как ей казалось, исходило какое-то шуршание. Нос, усы, крошечные розовые лапки. Мышонок, возится в корзинке для бумаг. Поняв, что его обнаружили, грызун кинулся наутек.

Мышь и "Мышка". Журналистка уселась на пол, зажала фонарик между зубами и принялась по очереди извлекать мятые обрывки бумаги. Так ей удалось обнаружить кусок послания, где говорилось: "Сейчас я знаю, что дни мои сочтены. Они попытаются заткнуть мне рот, потому что мой секрет слишком ошеломляющий".

"Очевидно, эти откровения приведут в замешательство все научное сообщество, чьи доселе незыблемые представления будут кардинально разрушены. Но все же речь идет об истине, а с истиной никто не может бороться. Сколько ее не прячь, она все равно выскочит наружу, как поплавок из-под воды. Прошу тебя, того, кто это читает, прошу: помоги мне. Если меня убьют, распространи мой секрет повсюду, чтобы он не пропал вместе со мной".

Лукреция продолжила шарить по комнате лучом фонарика. Над креслом у письменного стола высветился юмористический рисунок. Одна маленькая рыбка беседует с большой рыбиной. "Мамочка, а говорят, кое-кто из наших вылезли из воды, чтобы ходить по земле. Кто они такие?" Мама отвечает: "Да это по большей части недовольные!"

Чья-то рука черным фломастером перечеркнула слово "недовольные" и заменила на "измученные".

У рисунка имелось название: "ТАЙНА ЭВОЛЮЦИИ".

Она уже собиралась продолжить свое обследование, как вдруг послышался новый звук. На этот раз не мышиный. Щелканье замка при входе в квартиру. Лукреция мгновенно погасила фонарь и укрылась за дверью на кухню. Услышала, как распахнулась дверь на лестничную клетку. Кто-то вошел.

Новая молния позволила ей через замочную скважину разглядеть силуэт мужчины среднего роста, одетого в плащ, с которого потоком стекала вода. В руке он держал довольно тяжелую сумку, откуда после недолгих поисков извлек обезьянью маску, кою и надел, прежде чем включать свой собственный карманный фонарик.

Грабитель? Маловероятно. Сейчас у него в руках оказалась большая канистра с бензином, который он принялся разбрызгивать вдоль и поперек, уделяя особое внимание письменному столу. Затем он отошел к выходу из квартиры и вытащил коробок спичек. Чиркнул одной и, прежде чем кинуть в бензин, на секунду задумался, глядя в пламя.

Колдовское очарование огня. Этого мгновения задержки хватило Лукреции, чтобы прыгнуть на нарушителя. Щипком пальцев она загасила спичку и, воспользовавшись эффектом неожиданности, заехала коленом в пах таинственного незнакомца. Мужчина застонал. Через отверстия в маске она увидела ошалевшие от боли глаза. Пока он не понял, что происходит, она ударила кулаком в солнечное сплетение, ребром другой ладони по кадыку, захватила руку в замок и, продолжая ее выкручивать, повалила на пол.

Лиловое небо расколола новая молния и все предметы в квартире задрожали. Отражения водяных потоков на стекле, казалось, резали на части стенные обои.

- Ты кто? Ты что здесь делаешь?

Она усилила нажим на вывернутую руку. Противник понимал, что в том положении, в котором она захватила его локоть, ему удастся только похлопать ее по плечу. Он издал новый стон, придушенный маской.

- Ты хочешь, чтобы я тебе пальцы сломала? Ну, отвечай! Ты кто?

Она повернулась сорвать с него маску, но он воспользовался этим моментом, чтобы лягнуть в грудь, мгновенно вскочил и на полной скорости бросился на лестницу. Она кинулась вслед за ним.

- Держи его! - закричала Лукреция в сторону первого этажа.

Но мужчина в плаще уже выскочил на улицу и смешался с толпой спешащих прохожих, втянувших головы в плечи.

Обезличенный человек среди сотен прочих.

11. РОДНАЯ ОРДА

ОН разглядывал своих.

Родное племя собралось кружком вокруг трупа гиены.

ОН не знал, сколько их всего.

ОН умел считать только до пяти, делая умозаключения по пальцам на правой руке. После пяти начиналось "много". Так что, если говорить про орду, то их было "много".

Их имен ОН не знал. Имен у них не было. ОН определял их по занимаемому месту в иерархии или по каким-то характерным физическим особенностям.

Самый важный персонаж - это вожак. Спина у него была сплошь покрыта шерстью, слегка припудренной серебром. Казалось, что обладание властью изменило ему цвет волос. В любом случае, заметил ОН, у самцов, пусть даже того же возраста, но лишенных власти, спина была намного темнее.

Вожак племени не был слишком велик ростом, но зато имел широкие плечи и выпуклый торс. Он был подозрителен и агрессивен. Он непрерывно раздавал всем подряд шлепки по голове, напоминая тем самым, что начальник - он. Если какой-то самец замышлял оспорить его право на власть, то такой шлепок служил одновременно и вызовом: "Или ты принимаешь мои оплеухи, или будем биться".

Перед лицом опасности вожак не раздумывал, а прямиком кидался в атаку. Это можно назвать безрассудством. Но для большинства членов орды такое поведение считалось скорее отвагой.