Бернард Вербер

Бернард Вербер
Рай на заказ

— Забудьте об этом, господин Маньяр. Уверяю вас, это просто легенда. Я, как никто другой, мечтаю о том, чтобы Абсолютный Анекдот существовал на самом деле. Однако это совершенно невозможно. Теперь вернемся к истории нашего братства. Дов был убит своими учениками, но его учение не погибло. Другие ученики убили убийц своего учителя и продолжили его дело. Они и создали наше тайное братство, которое на протяжении двух тысячелетий ведет борьбу против всех форм тоталитаризма.

— Насколько это братство тайное?

— На нашем первом занятии вы уже слышали имена некоторых знаменитых людей, принадлежавших к братству.

— Аристофан, Теренций, Бастер Китон? Б кивнула.

— Чарли Чаплин? Братья Маркс? Пьер Дак?

— Все, кого вы назвали, так или иначе вступали в контакт с нашими братьями. Именно благодаря нашей поддержке и некоторым полученным у нас знаниям они смогли поднять свое искусство комического на новую высоту, изменить собственную творческую манеру и прикоснуться к юмору вселенского масштаба. Другие юмористы лишь копировали их, даже не догадываясь о нашем существовании.

Тристан взглянул на висевшие на стенах портреты великих комиков:

Теперь я понимаю, почему у меня всегда было ощущение, что я жулик.

— Вы им и были. Во всяком случае, вы были продуктом средств массовой информации и, судя по всему, который, должно быть, продвигал продюсер или импресарио. Вы тоже питались крохами с нашего стола. Но это были именно крохи. Хорошо, что вы сумели критически взглянуть на себя. Большинство знаменитых юмористов полагают, что умение смешить — это их врожденная способность! Словно они получили от природы некий магический дар! А на самом деле они — всего лишь актеры, перевирающие наши тексты! — Б говорила так, словно обличала преступников. — Несчастные!.. Они дошли до того, что убедили себя, будто сами сочинили наши анекдоты!

— Значит, вы собираетесь спасти мир смехом? — спросил Тристан.

— Остроумие... Это слово вовсе не случайно означает как способность ума проникать в любые тайны мира, так и чувство юмора. Смех может уменьшить напряженность во всем мире так же, как он повышает настроение и расслабляет мышцы тела одного человека.

— Ваше братство — это что-то вроде масонов?

— За исключением нашего названия — Великая Ложа, у нас нет с масонами ничего общего. Мы ведем совершенно разные битвы, хотя считается, что масоны тоже стремятся поднять человечество на новую ступень духовного развития.

Б подвела Тристана к карте мира, занимавшей целую стену. Каждой стране был присвоен свой балл, а ее территория окрашена особым цветом.

— Вот здесь, господин Маньяр, отображен мировой уровень развития юмора. Для каждой страны. Вы можете видеть результаты нашей работы. В странах, где царят диктатура и фундаментализм, наши возможности сильно ограниченны. У нас есть и свои мученики. Пьер Депрож говорил: "Можно смеяться над чем угодно, но не с кем попало". — Б указала на мраморную доску, укрепленную на другой стене. На ней были выбиты имена юмористов из Великой Ложи, которые отдали жизнь ради великой цели. — Многих из них убили за то, что они высмеивали человека, облеченного властью. Главу государства, лидера религиозной конфессии, крестного отца мафии, коррумпированного министра... Это мировая война против глупости. Наших врагов много, они действуют под разными обличьями.

— Ваших врагов? — переспросил Тристан.

— Тех, кто "серьезен", тех, кто хочет подавить свой народ страхом. Но есть и еще более опасные противники.

— Цензоры?

— Гораздо хуже. Плохие юмористы. Юмор — это очень мощная энергия, она может как спасти, так и уничтожить.

— Это как в "Звездных войнах", когда воины-джедаи могли поддаться искушению и перейти на темную сторону Силы?

Совершенно верно. Некоторые юмористы сначала сражались на стороне света, но потом перешли на сторону тьмы. Самое печальное — видеть так называемых юмористов, которые ради свободы смеяться над чем попало откровенно пропагандируют педофилию, расизм, поддерживают диктатуру, смеются над умершими, глумятся над самой жизнью. Они уже не видят, где заканчивается добро и начинается зло. Они воображают себя мятежниками, потому что подвергают осмеянию разум и благородство!

— Не волнуйтесь так...

— Нет! Эти люди дискредитируют нас! Они не способны вовремя остановиться. А хуже всего то, что они пользуются нашим аргументом: "Необходима свобода смеяться над всем чем угодно". Но для достижения прямо противоположной цели: уничтожить свободу смеяться! — Девушку трясло от плохо сдерживаемой ярости. — Низкопробный юмор проникает повсюду, и люди начинают с подозрением относиться к юмору в целом. Они считают его разновидностью цинизма или злой насмешки. Вот почему, господин Маньяр, нам приходится готовить элитных бойцов.

Тристан подождал, пока Б успокоится, и вновь попытался приблизиться к ней, но девушка поспешно отступила, словно его движение вызвало у нее какое-то мучительное воспоминание.

Первый год обучения в братстве подошел к концу, и Тристан совершенно забыл о жизни, которую вел до того, как попал на островок с маяком в открытом море у побережья Карнака.

Он строго соблюдал правило: сочинять по одному анекдоту в день. Подобно натренированным мускулам, его творческие способности день ото дня крепли и становились все более гибкими. Чем больше он писал, тем неотразимее становились концовки его анекдотов. В них все сильнее чувствовалась рука мастера. Б научила его применять "правило воздушного шара": выбрасывать все лишнее, чтобы набрать высоту.

Занимаясь со своей наставницей, Тристан обнаружил, что некоторые болезни можно лечить с помощью специально предназначенных для этого анекдотов. Одни анекдоты действовали на сердце, другие — на легкие, существовали особые анекдоты для горла, селезенки, печени, для иммунной системы организма... Мастера Великой Ложи Юмора в бледно-розовых одеяниях лечили даже такие психические расстройства, как агорафобия, депрессия или лунатизм.

Тристан совершенствовал мимику, голос, дыхание, движения глаз, которыми сопровождался анекдот. Все, чем раньше он пользовался неосознанно, а теперь — с полным пониманием того, для чего это нужно

— Воздействие анекдота подобно удару саблей, — объясняла В. — Он может слегка оцарапать, может нанести серьезную рану, а может и отрубить руку.

Б никогда не рассказывала анекдоты собственного сочинения и ограничивалась тем, что указывала, как можно улучшить свежие творения ее ученика. Если продолжить сравнение с саблей, то она позволяла Тристану опробовать свое оружие на тех, кого она лично выбирала для испытаний. Так он учился определять остроту своих шуток и серьезность нанесенных ими ран.

Ну-ка, попробуйте рассмешить вот этого человека, — приказывала Б, а потом говорила: — Я хотела посмотреть, засмеется ли он, потому что он потерял всю семью при обстоятельствах, сходных с теми, что в вашем анекдоте.

Затем Б предлагала испытателям самим рассказать анекдот Тристана, чтобы проверить, поняли они его или нет.

— Видите, господин Маньяр? Он решил, что под камнем прятался гном. Он совершенно извратил суть анекдота. Выражайтесь яснее...

Или:

— Анекдоты о заиках должны быть бедны подробностями и выразительными средствами. Они должны заставить смеяться и заику.

И тут же привела заику, чтобы Тристан рассказал ему свой анекдот. Следуя тому же принципу, Тристан рассказывал слепым анекдоты о слепых, а людям, страдающим амнезией, — анекдоты о провалах в памяти.

— Что делать, если, рассказав анекдот до середины, вы чувствуете, что слушателям не смешно? — спрашивала Б.

— Когда я был комиком, я в таких случаях на ходу менял концовку.

— Очень хорошо. Продолжайте в том же духе. Всегда стремитесь к тому, чтобы в конце раздался взрыв хохота. Даже если кажется, что у вас ничего не выходит. Нужно биться до последнего. А что вы сделаете в случае полного провала?

Тристан сделал непринужденный жест:

— Буду смеяться над самим собой...

— Или нагнетать напряжение с помощью другого приема.

Иногда Б снова рассказывала Тристану легенду о смертоносном Абсолютном Анекдоте. Вместе они пытались представить, какой должна быть последовательность слов, чтобы всегда вызывать остановку сердца у слушателя. Б утверждала, что "Monty Python"^[57] в одном из своих скетчей в "Летающем цирке" намекнули на существование столь разрушительного способа шутить.

Как-то раз, когда Тристану удалось сочинить особенно удачный анекдот, Б не смогла удержаться от смешка.

— Простите, вырвалось, — призналась она. Тристан был очень горд: — Этим анекдотом я бы победил вас, верно?

-- Возможно. Браво. Я совершенно не ожидала подобной концовки.

Их глаза встретились.

— Полагаю, вы готовы создать шедевр, — сказала Б. через некоторое время

— Шедевр?

— До того как ученик примет участие в поединке и, возможно, получит право вступить в братство, он должен создать шедевр — как в любом французском сообществе ремесленников или людей творческих профессий. Вы должны придумать свой лучший анекдот.

Внезапно Тристана охватило доселе незнакомое чувство — страх.

Девушка заметила это и пожалела его:

— Сначала поужинаем. Идемте, сегодня вечером я разрешаю вам поужинать со мной за одним столом.

В зале — гораздо более удобном и уютном, чем большая столовая, где обычно обедал Тристан, — было людно. Члены братства беседовали, сидя за столами по двое. Тристан заметил, что никто не смеялся и не шутил. Все здесь слишком хорошо понимали значение юмора, чтобы использовать его походя, за едой.

— Что привело в братство вас, мадемуазель Б? Девушка посмотрела ему в глаза:

— А вас, господин Маньяр?

— Меня? Я чувствовал, что всем пресытился. Я хотел, чтобы моя жизнь вновь обрела смысл. Мне казалось, что я не на своем месте и не заслужил славы, которой пользуюсь.

— Похоже на правду. Ваша порядочность делает вам честь, это крайне редко встречается у комиков.

— Можно обманывать других, но себя не проведешь. Я не так глуп, чтобы судить о себе только по тому, что думают обо мне журналисты и зрители.

Б одобрительно кивнула:

— Неплохо... для мужчины.

— А вы, мадемуазель Б? Что заставило такую умную девушку запереться в бункере, над которым бушует океан?

— Вы действительно хотите знать, почему я здесь? Я скажу вам это. Из-за моего отца.

— Это Великий Магистр?

— Нет! Мой отец никогда не бывал здесь. Но он был великим комиком. Имя Гонтран вам что-нибудь говорит?

— Конечно! Гонтран... Он умер от рака, верно? Лет десять назад.

Б смотрела куда-то вдаль, на ее лице появилось отрешенное выражение.

— Это случилось в Париже. В большом концертном зале. В "Олимпии".

— Я знаю этот зал...

— Отец выступал уже полтора часа, но происходило нечто странное, неожиданное. С самого начала представления он не услышал в зале ни одного смешка.

— Невероятно. Мне кажется, что в свое время Гонтран был очень популярен. Может быть, зал был полупустой?..

— Зал был набит битком... Более того, его выступление снимали в прямом эфире. Это должно было стать его апофеозом.

Представив себя в такой ужасной ситуации, Тристан помрачнел. Он вспомнил, как в начале карьеры сталкивался с "прохладной" публикой в зале, но до того, чтобы аудитория вообще не реагировала на шутки, дело никогда не доходило.

— И что он сделал?

Он невозмутимо рассказывал один скетч за другим.

— И никто не смеялся...

— Даже не вздохнул.

— Я с трудом могу себе это представить. Из какого-нибудь угла всегда донесется чей-то дурацкий смех. Если зал был полон, без этого не могло обойтись.

Б опустила взгляд:

— Все это было подстроено. Для телепрограммы в стиле "скрытая камера". В зале сидели статисты, которым заплатили за то, чтобы они не смеялись. Они знали: всего один смешок — и гонорара им не видать.

— Сотни людей битый час сидят абсолютно молча... Это должно быть очень страшно. — Представив себе это, Тристан вздрогнул от ужаса.

— К концу выступления отец совершенно лишился сил. Не услышав ни единого хлопка после прощального поклона, он ушел в гримерную. Бледный как труп. Телекамеры продолжали его снимать. У него взяли интервью, а потом наконец сказали, что все это было "отличным розыгрышем". Отец расхохотался и вернулся в зал. На этот раз его встретили аплодисментами, стали просить автографы со словами "только без обид, ладно?".

— Представляю, какое облегчение он испытал.

— Казалось, все снова в порядке, и телеведущий поблагодарил отца, восхищаясь его терпением и хладнокровием.

— И что было дальше? Б вздохнула:

— Я первая его увидела. Он повесился на кухне. Тристан остолбенел.

— О да, телезрители славно повеселились, глядя на зал, "который не смеется". Это все придумал ведущий. Он и сам был комиком. Но среди юмористов встречаются не только хорошие люди. Режиссеры и ведущие телепрограммы прекрасно знали, что для отца такой "розыгрыш" будет ужасным ударом, но им хотелось показать на экране сильные эмоции... Ведь это рейтинг. Растерявшийся комик на сцене — очень смешно, правда?

— Это гнусно.

— Я говорила вам о темной стороне юмора. Это энергия, которой могут воспользоваться очень плохие люди.

— Действительно, в мире комиков не всегда весело. В частной жизни большинство знакомых мне юмористов — мрачные, раздражительные и завистливые люди с чрезмерно раздутым эго.

Б налила себе бокал вина:

— Сначала я их ненавидела. Мне были противны анекдоты, комики, юмор. Я хотела убить главного ведущего той программы. Но когда я подобралась к нему и была уже готова застрелить, меня вдруг осенило... — Ее голубые глаза потемнели. — Убить — это не лучшее решение. Этого мало. Ведь он даже ничего не поймет. Все закончится через пару секунд, а он так и не узнает, за что получил пулю. Нет, мне было нужно нечто большее, чем убить его... Я должна была выставить его на посмешище. Ведущий был очень популярен, и я решила поднять его на смех в его собственной профессиональной сфере.

— Тьерри Бодриссон! Невыключенный микрофон!.. Как же, я помню! Так это были...

— Да, это была я. Пришлось потратить некоторое время на подготовку. Я выдала себя за уборщицу и установила миниатюрную дублирующую систему включения микрофона, на дистанционном управлении.

— Я помню! Бодриссон думал, что микрофон отключен, а его слова шли в прямой эфир.