Бернард Вербер
День Муравья
25-я страница |
Пальцы вместе взмывают в небо, складываются, оставляя только одного. Он вытянут, как шпор. Его розовый и плоский кончик преследует солдат и с легкостью давит их.
103-й смел, но небезрассуден, он инстинктивно прячется во что-то просторное бежевое, вроде тюрьмы.
Все произошло так быстро, что он даже не успевает толком понять, что же случилось. Однако 103-й узнал их.
Это… Пальцы!
Страх возвращается и накрывает его второй волной, еще более мучительной.
На этот раз муравей уже не может думать о чем-то более страшном и этим уничтожить свой страх. Он оказался перед самым ужасным, самым непонятным, возможно, самым могущественным в мире. ЭТО ПАЛЬЦЫ!
Страх в каждом уголке его тела. 103-й дрожит, задыхается.
Странно: сначала он ничего не понял, но теперь, когда он оказался под защитой этого временного убежища, страх достигает последней стадии. Снаружи полно Пальцев, которые хотят свести с ним счеты.
А вдруг Пальцы — боги?
Он глумился над ними — вот они и разгневались. Он всего лишь жалкий муравей, он умрет. Шли-пу-ни была права в своем безумстве: никто не ожидал встретить Пальцы так близко от Федерации! Значит, они пересекли край мира и теперь наводняют лес!
103-й разворачивается в горячем бежевом гроте. Он истерически колотит брюшком, чтобы избавиться от стресса, его столько накопилось за эти несколько секунд.
Он долго восстанавливает самоконтроль, и когда страх понемногу отступает, то осторожными шагами направляется на разведку этой странной арочной пещеры. Внутренность украшают черные пластинки. Они блестят теплым расплавленным жиром. Отовсюду несет тошнотворной затхлостью.
- Разрежь жареного цыпленка. Он такой аппетитный.
- Хоть бы муравьи оставили нас в покое…
- Я уже многих раздавил.
Можешь не сдерживать своей натуры! Смотри, вот еще тут и тут.
Преодолевая отвращение, 103-й пересекает этот горячий грот и прячется у выхода.
Он выбрасывает вперед антенны и в самом деле становится свидетелем Невероятного. Розовые шары, эти ужасные хищники, преследуют его товарищей. Загоняют их под стаканы, под тарелки, под салфетки и лишают жизни по одинаковой схеме.
Это гекатомба [*].
Некоторые пытаются отстреливаться от преследователей кислотой. Бесполезно. Розовые шары летают, подпрыгивают, выскакивают отовсюду, не оставляя своим крошечным противникам ни малейшего шанса.
Потом все успокаивается.
Воздух наполнен запахом олеиновой кислоты — это запах муравьиной смерти.
Отрядами по пять штук Пальцы патрулируют скатерть.
Кое - кого приканчивают, пятна соскребают, чтобы не было грязи.
«Сесиль, передай мне большие ножницы».
Вдруг огромное лезвие рассекает потолок пещеры и с оглушительным треском раздвигает края.
103-й вздрагивает. Он скачет вперед. Быстро. Бежать. Скорее. Скорее. Наверху ужасные боги.
Он бежит со всей скоростью своих шесты лапок.
Розовые колонны реагируют не сразу.
Кажется, они раздосадованы, увидев его там. Они бросаются в погоню.
103-й применяет все известные маневры. Он часто делает виражи, бежит в противоположном направлении. Его сердечный карман вот-вот разорвется, но он еще жив. Перед ним падают две колонны. Своими сетчатыми глазами он впервые видит, как на горизонте возникают пять гигантских силуэтов. Он чувствует их мускусный запах. Пальцы патрулируют.
Ужас.
В его голове происходит стопор. Ему так страшно, что он совершает невероятное. Чистое безумие. Вместо того чтобы бежать прочь, он бросается на преследователей!
Эффект неожиданности сработал.
На полной скорости он карабкается по Пальцам. Это настоящая ракета на трамплине. Достигнув вершины горы, он прыгает в пустоту.
Розовые шары смягчили падение.
Они закрываются, чтобы раздавить его.
Он пробегает под ними и снова падает, на этот раз в траву. Он видит, как розовые колонны раздвигают траву. Боги Пальцы хотят выгнать его из леса. Но уровень маргариток — это его мир. Им его не найти.
103-й бежит, в его усиках пенятся противоречивые идеи. На этот раз сомнений больше нет: он видел их, он прикоснулся к ним, он даже сумел их обмануть.
Однако по-прежнему нет ответа на главный вопрос:
Пальцы — это наши боги?
Префект Шарль Дюпейрон вытер руку клетчатым платком.
- Вот видите, мы их прогнали, даже без инсектицида.
- Я говорила тебе, дорогой: это грязный лес.
- А я убила сто муравьев! — похвасталась Виржини.
- А я больше, гораздо больше, чем ты! — закричал Жорж.
- Дети, успокойтесь… Они успели запачкать еду?
- Я видел, как один выполз из жареного цыпленка.
- Я не хочу есть курицу, ее испачкал муравей! — тут же завопила Виржини.
Дюпейрон поморщился.
- Но мы же не выбросим прекрасную жареную курицу только потому, что по ней прополз муравей!
- Эти грязные муравьи разносят болезни, нам говорила учительница в школе.
- Мы все-таки съедим курицу, — настаивал отец. Жорж встал на четвереньки.
- Один спасся.
- Тем лучше! Он пойдет и скажет другим, что сюда приходить не надо. Виржини, перестань отрывать лапки этому муравью, он все равно уже дохлый.
- Нет, мама! Он еще немного шевелится.
- Ладно, тогда не клади лапки на скатерть, бросай их подальше. Мы сможем наконец спокойно пообедать?
Она подняла глаза вверх и изумленно замерла. В метре над ее головой собралось облачко жуков-носорогов, небольших, но шумных. Увидев, что они там зависли, она побледнела.
Ее муж выглядел не лучше. Он только что заметил, как почернела трава: их окружало целое море муравьев. Казалось, их тут миллионы!
На самом деле тут было всего лишь три тысячи солдат первого крестового похода против Пальцев и с ними зедибейнаканское подкрепление. Они решительно шли вперед, выставив мандибулы.
Отец и муж неуверенно пролепетал:
- Дорогая, дай-ка мне инсектицид, быстро…
92. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
Муравьиная кислота. Муравьиная кислота — необходимый компонент жизни. Она содержится в клетках человека. Во второй половине XIX века муравьиную кислоту использовали для хранения мяса и других продуктов питания. Но в основном ей пользовались, чтобы выводить пятна с простыней.
Поскольку синтезировать муравьиную кисло ту еще не научились, то ее выжимали прямо из насекомых. Тысячи муравьев сваливали в пресс для подсолнечного масла, а болт закручивали до тех пор, пока не выделялся желтоватый сок.
Этот отфильтрованный сок — «сироп из раздавленных муравьев» — продавался во всех хороших аптеках в отделе жидких пятновыводителей.
Эдмон Уэллс.
«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том II
93. ПОСЛЕДНЯЯ СТАДИЯ
Профессор Мигель Синьераз был уверен, что теперь уже ничто не могло помешать завершить последнюю стадию.
У него в руках было абсолютное оружие против хтонических сил.
Он вылил серебристую жидкость в ванночку. Потом добавил красную жидкость и сделал то, что в химии вульгарно зовется вторая коагуляция.
Субстрат стал переливаться разными цветами, как павлиний хвост.
Профессор Синьераз поместил сосуд в бродильный чан. Теперь оставалось только ждать. Последняя фаза нуждалась в ингредиенте, еще не подвластном машинам — во времени.
94. ПАЛЬЦЫ ОТСТУПАЮТ
Первые ряды пехотинцев бросаются в атаку — внезапно их обволакивает зеленое облако, вызывающее сильный кашель.
Тогда с высоты на эти подвижные туманные горы пикируют жуки-носороги. Стрелки выпускают кислоту в волосяные джунгли Сесили. Единственный достигнутый результат — гибель трех молодых вшей, которые собирались устроить там свой дом.
Другая группа наземных стрелков концентрирует свои выстрелы на огромном розовом шаре. Как они узнали, что это большой палец, выступающий из сандалии на ноге женщины?
Приходится менять тактику: и если для людей муравьиная кислота не страшнее лимонада, то новые зеленые облака инсектицида наносят разрушительные удары по белоканским рядам.
Ищите в них отверстия, - выкрикивает 9-й, его послание гут же подхвачено всеми, у кого был опыт боев с млекопитающими и птицами.
Легионы храбро бросаются в атаку на титанов. Они решительно всаживают свои мандибулы в текстильные материалы, делая широкие прорехи в хлопковых шортах и футболке. Зато спортивный свитер Виржини Дюпейрон (30% акрилида, 20% полиамида, остальное хлопок) оказывается настоящей броней, и мирмекийские уколы не причиняют никакого вреда.
- У меня один залез в нос. Ай!
- Быстро, инсектицид!
- Нельзя же поливать инсектицидом нас!
- Помогите! — стонет Виржини.
- Ну и рана! — кричит Шарль Дюпейрон, пытаясь руками разогнать скарабеев, которые кружат вокруг его семьи.
- Так мы никогда не при…
…не прикончим этих чудищ. Они слишком большие, слишком сильные. Они непонятные.
103-й и 9-й лихорадочно обсуждают ситуацию где-то на шее маленького Жоржа. 103-й спрашивает, взяты ли экзотические яды. 9-й отвечает, что есть осиный и пчелиный яды и что он сейчас же принесет их. Битва еще в самом разгаре, когда он возвращается, неся в лапках яйцо с желтой жидкостью, которая обычно выделяется из пчелиного жала.
Как ты его введешь? У нас ведь нет жала.
103-й не отвечает, он впивается мандибулой в розовую плоть, стараясь пробить ее как можно глубже. Он много раз повторяет операцию, так как участок хоть и нежный, но упругий. Наконец получилось! Остается только влить желтый ликер в красную кипящую дырку.
Бежим.
Спуск не легкий. Гигантское животное объято конвульсиями, оно задыхается, вибрирует и очень громко хрипит.
Жорж Дюпейрон падает на колени, потом валится на бок.
На Жоржа приземляются крошечные драконы.
Жорж валяется на земле. Четыре легиона муравьев заблудились в его волосах, но остальные нашли шесть его отверстий.
103-й успокоился.
На этот раз сомнений нет. Одного они одолели!
Вдруг страх перед Пальцами отпускает его. Как это прекрасно — конец страху! Он чувствует себя освобожденным.
Жорж Дюпейрон перестает шевелиться.
9-й несется вперед, поднимается на его лицо и взбирается по розовой массе.
Один Палец — это на самом деле огромная территория. Он прошел уже по меньшей мере сто шагов в ширину и двести в длину!
Здесь есть все: пещеры, долины, горы, кратеры.
9-й, у которого самые длинные мандибулы, считает, что Палец еще не совсем умер. 9-й проползает по его бровям, останавливается на переносице, прямо между глаз, это место индусы считают третьим глазом Он высоко поднимает острие правой мандибулы.
Лезвие сверкает в солнечных лучах, как великолепный Экскалибур. Потом резким ударом — уф! — он глубоко вонзает его в розовую поверхность.
Потом, тяжело дыша, с хлюпающим звуком выдергивает свою хитиновую саблю.
Тут же тонкий красный гейзер взмывает над его антеннами,
- Дорогой! Смотри, Жоржу совсем плохо!
Шарль Дюпейрон бросил баллончик с инсектицидом в траву и склонился над сыном. Щеки Жоржа покраснели, как грудь снегиря, он с трудом дышал. Муравьи бегали по нему толпами.
- У него приступ аллергии! — закричал префект. — Ему срочно нужен укол, врач…
- Бежим отсюда, скорее!
Не теряя времени даже на то, чтобы забрать с места пикника домашнюю утварь, семья Дюпейронов мчится к машине, Шарль держит на руках сына.
9-й спрыгнул вовремя. Он слизывает кровь Пальца, оставшуюся на его правой мандибуле.
Отныне всем ясно.
Пальцы уязвимы. Им можно причинить боль. Их можно победить пчелиным ядом.
95. НИКОЛЯ
Мир Пальцев так прекрасен, что ни один муравей не может его понять.
Мир Пальцев — это покой, в нем нет места тревоге и войне.
Мир Пальцев — это гармония, и живущие в нем пребывают в вечном блаженстве.
У нас есть механизмы, которые работают за нас.
У нас есть аппараты, которые позволяют нам передвигаться в пространстве с большой скоростью.
У нас есть приспособления, которые позволяют нам кормиться без малейшего усилия.
Мы можем летать.
Мы можем плавать под водой.
Мы можем даже покинуть эту планету и полететь за край неба.
Пальцы всемогущи, ибо Пальцы — боги.
Пальцы всемогущи, ибо Пальцы великие.
Пальцы всемогущи, ибо Пальцы непобедимы.
Такова истина.
- Николя!
Мальчик быстро выключил машину и сделал вид, будто читает «Энциклопедию относительного и абсолютного знания».
- Да, мама?
Подошла Люси Уэллс. Она была худая и хрупкая, но ее темный взгляд излучал странную силу.
- Ты не спишь? Ведь сейчас у нас ночь.
- Знаешь, иногда я встаю и читаю «Энциклопедию». Она улыбнулась.
- Ты прав. Эта книга может многому научить. — Она обняла его за плечи. — Скажи мне, Николя, ты все еще не решаешься принять участие в наших телепатических собраниях?
- Нет, не сейчас. Я думаю, я еще не готов.
- Да, когда будешь готов, ты сам это почувствуешь. Не принуждай себя.
Она обняла сына и погладила по спине. Он осторожно высвободился, его все меньше трогали эти проявления материнской любви.