Бернард Вербер

Бернард Вербер
Наши друзья человеки

Он придвигается к ней.

- Лапы прочь!

Саманта делает вид, что дает ему пощечину.

Рауль крепко сжимает ее запястья – сверху снова падает корм.

- Вы видите? Я прав. Каждый раз, когда мы вот так касаемся друг к друга, они бросают нам пищу.

- И что из этого следует, господин Всезнайка?

Он тревожно поднимает голову:

- Они чего-то ждут от нас.

Она, в свою очередь, тоже обеспокоенно смотрит вверх:

- Чего?

- Своих хомячков я награждаю галетами тогда, когда они выполняют то, чего я от них добиваюсь. Вы, наверное, то же самое делаете со своими тиграми, да?

- Я своих кормлю сырым мясом, а не искусственным кормом. От него их рвет.

- Существа, которые за нами следят, – говорит он, глядя на потолок, – кто бы они ни были, считают наше поведение «позитивным» тогда, когда мы вот так держимся за руки.

Саманта застывает на мгновение, потом снова становится на колени.

- Это не просфора и не чипсы, это... манна небесная, – говорит она торжественно.

- Ох, мистики...

- Как у Моисея в пустыне. Бог нас не покинул.

- Эй, Бог! Если ты нас слышишь, не дашь ли еще сандвича с маслом, ветчиной и корнишонами? И пивка? И сигаретки?

Саманта не смеется.

- Политика кнута и пряника, – продолжает он. – Электрический разряд как наказание. Еда как награда.

- С нами делают то же, что мы делаем с животными.

- Так вы думаете, они станут жечь вам ноги раскаленным железом, а мне заливать в глаза едкий шампунь?

- Как я раскаиваюсь в том, что приносила страдания другим!

- Да, правда, все-таки отвратительно то, что она делала.

- Я грешила.

- Опять начинается. Чувство вины. Не верится только, что искреннее.

- Я грешила. И я наказана.

- Вы – да, вы заслуживаете наказания. (Он смотрит на потолок.) Но я? Не понимаю.

- Заткнись!

- Да вы еще и вульгарны. А вульгарность – это один из семи смертных грехов!

- Я тебе сейчас глотку все-таки заткну!

- Вульгарная, агрессивная, прожорливая. Да, тут есть за что прощения просить. Можно добавить еще грубость, суеверность, жадность, капризность, склонность к эксгибиционизму, к постоянным истер...

Она бросается к нему и хочет влепить пощечину, но он пригибается и с трудом увертывается.

Становится в стойку, словно боксер, готовый к схватке.

- Истеричка... На этот раз вы меня не застанете врасплох. В юности я занимался тайским боксом.

- Один раз я тебя достала и еще достану.

Они смотрят друг на друга с вызовом. Она бьет его ногой. Он сгибается от боли.

- Ой! Да она сумасшедшая! Мне больно.

- Алле-ап! Лежать, зверюга. Будь умницей. Понял? Умница. Ап! (Обходит вокруг него, как укротительница вокруг хищника.) Ап! Тихо. Спокойно. Будь умницей.

- Хорошо. (Он пожимает плечами.) Нам трудно понять друг друга. Но все же нам надо как-то устроиться.

- Нам надо просто поделить пространство. (Она ногой чертит линию по центру помещения.) Отсюда до... сюда – мое. С другой стороны – твое.

Она выкладывает чипсы по разделительной полосе.

- Я читал в одном социологическом исследовании, что мы по сути своей животные-одиночки, строго придерживающиеся своей территории. Вот и подтверждение. Кстати, когда я был женат, все сводилось к тому же. Мы поделили на двоих кровать. И одеяло, и диван, и даже с полочку в ванной. Чувство своей территории – одно из основных для нашего вида.

Саманта продолжает выкладывать чипсы.

- Ты что, был женат?

Рауль подносит руку к сердцу, словно грудь его украшена медалями.

- Женат, разведен, снова женат, снова разведен и снова собираюсь жениться.

- Заметь, я не удивляюсь. Просто с трудом представляю себе нормальную женщину, которая сможет тебя выносить все время.

- А уходил всегда я. У женщин очень сильно желание понемногу отгрызать себе куски чужой территории. Начинают со все более частых уик-эндов у ее родителей, а заканчивают последним оплотом власти...

- ...Погоди, дай мне догадаться. Кто первым утром занимает ванную?

- Нет. Пультом от телевизора. Вот основной показатель превосходства в супружеской паре. «Управлять телевизором» – значит определять распорядок всего вечера. Когда мужчина отказывается от этого – он теряет все.

- Все мужчины с великими теориями о женщинах – всего лишь мужчины, которые женщин боятся.