Бернард Вербер
Третье человечество
39-я страница |
Мартен Жанико, сидевший рядом с ней, вновь был в одной из своих футболок, но текст на ней был спрятан под халатом. Он кивнул.
— Мне кажется, что ваш природный пессимизм, полковник Овиц, не оправдался, — сказала Пентесилея.
— В самом деле… Словом, да… Но мне бы хотелось, чтобы происходящее не ускользало от моего понимания.
— Бросьте, пусть один-единственный раз в жизни все идет своим чередом. Война закончилась, даже не начавшись, это же здорово, правда? Можно подумать, что вы скорее предпочли бы военные действия, чтобы заявить: «Я же вам говорила».
Наталья Овиц посмотрела на собравшихся и улыбнулась:
— Мне кажется, кампанию отложили, чтобы позже нанести более сокрушительный удар. Но вы правы, отсрочки надо ценить. Вполне возможно, что за человечество я беспокоилась напрасно. Решения проблем всегда удается находить — если не планомерно, то случайно.
Она распахнула халат Мартена, и присутствовавшие наконец смогли прочесть фразы на его футболке:
29. Наука содержит в себе истину. Не поддавайтесь влиянию умозрительных фактов, которые могут ей противоречить.
30. Если опыт подтверждает вашу теорию, никогда не пытайтесь повторить его при свидетелях — шансы на то, что он будет успешным и на этот раз, обратно пропорциональны количеству тех, кого вы пригласили, чтобы удостоверить факт.
31. Ни один опыт не заканчивается полным провалом — он может служить примером того, как не надо поступать.
Все рассмеялись.
Жанико сохранял бесстрастность, словно добавить к написанному ему было нечего.
В этот момент микрочеловек Эмма, словно воспринимая исходившую от группы энергию, что-то радостно защебетала. Они умиленно засмеялись и первый раз за все время расслабились.
Лейтенант Жанико вытащил из кармана коробку и открыл ее. Внутри оказался шоколад. Это незамысловатое угощение объединило всех.
— Я точно знала, лейтенант, что у вас есть слабости, но даже не предполагала, что это шоколад, — шепнула ему Аврора.
— Смотрите, Эмма тоже хочет попробовать.
Маленькая девочка тянула к шоколаду ручки.
— А ей такое не рановато?
Но соблазнительные шарики уже оказались в зоне досягаемости микрочеловека.
134
Если бы не выступы, заканчивавшиеся белыми зернышками, они были бы похожи на коричневое пралине.
Потрясенный видом вращавшихся на мониторе компьютера структур, напоминавших картофелины, профессор Харви Гудман настроил электронный микроскоп. Они покачивались, словно в медленном танце. По светлым выступам пробежали спазмы, и их кончики маленьких жадных ртов раскрылись в поиске клеток дыхательной системы человека, чтобы тут же к ним присосаться.
— My God![30] — воскликнул он.
Очки упали на пол, он их поднял. Профессор Гудман из эпидемиологического отделения больницы Лос-Анджелеса первым заподозрил инфекцию.
Короткий инкубационный период и бурное течение болезни, поразившей упомянутого Билла Престона, показались ему странными. Затребовав историю болезни, он узнал, что пациент недавно лечился в египетской клинике. На этом этапе своего расследования Харви Гудман заподозрил одного из тех паразитов, которые, обитая в пирамидах, привели к появлению мифа о «проклятии фараонов», убив всех ученых, вскрывавших гробницы. Сначала он подумал о грибковом заболевании. Затем ему в голову пришла другая мысль.
Вирус?
Положившись на интуицию, доктор Гудман велел перевезти тело Билла Престона в стерильную лабораторию для исследований и взял для анализов первые пробы. И с удивлением обнаружил, что командир авиалайнера Престон умер не просто от гриппа, а от гриппа, немного отличавшегося от всех известных на сегодняшний день.
А поскольку Билл Престон вернулся из Каира, профессор Харви Гудман, страстный поклонник фантастической литературы типа «Романа мумии», тут же решил дать этой напасти имя, не лишенное в его глазах некоторой экзотики: «египетский грипп».
Сначала он предположил очень древний штамм, погубивший фараонов и, по-видимому, проснувшийся после посещения кем-то пирамиды. Это подразумевало, что вирус может оставаться в дремлющем состоянии тысячи лет, а затем вновь заявить о себе, когда позволят условия температуры и окружающей среды.
Профессор Гудман попросил, чтобы тело поместили в герметичный прозрачный саркофаг, и позвонил:
— Алло, Ник? Думаю, что Нобелевскую премию я получу раньше тебя. Я открыл необычную болезнь, способную изменить весь мир. Речь идет о новой разновидности гриппа, о вирусе-мутанте. Хотя выглядит он очень древним, уровень его развития после пробуждения выше, чем у всех остальных. Он словно дошел до нас с незапамятных времен, но в то же время выглядит совершенно новым. Этот грипп заставит нас прыгнуть выше головы, чтобы найти противоядие. Я займусь этим немедленно.
Он описал начальнику симптомы и свои наблюдения, сделанные с помощью электронного микроскопа, затем отправил ему по Интернету всю информацию, в том числе изображения. Главврач на другом конце линии поздравил его и сказал, что профессору очень повезло. Повесив трубку, он тут же набрал номер уже своего руководства, сообщил новость и озвучил идею о том, что с учетом важности сделанного открытия его отделению нужно бы увеличить финансирование. То доложило о происходящем в вышестоящую инстанцию, после чего процесс дальше пошел своим чередом.
Через три часа после того как профессор Гудман повесил трубку, он открыл бутылку шампанского, чтобы отметить семейное торжество.
В этот момент в открытое окно его скромного особняка пробрался человек. Он вытащил пистолет с глушителем и Расстрелял в упор врача и членов его семьи, которые в этот День оказались рядом.
Затем отправил написанное по-английски сообщение: «Дело сделано».
После чего убийца предал дом огню, и трупы превратились в угольки.
Несколько минут спустя та же участь постигла главврача больницы, а за ним и остальных руководителей промежуточного звена, передававших наверх информацию о существовании «египетского гриппа». И каждый раз преступление завершалось пожаром.
135
Он убедился, что рубленый бифштекс хорошо прожарен, как ему нравилось, что лук подрумянился, а хрустящий огурчик на своем месте. Затем вновь соединил два ломтя хлеба, широко открыл рот и откусил гамбургер. Американский президент сожалел, что у него так мало времени на еду. Он знал, что нужно торопиться. Он еще раз перечитал сообщение: «Дело сделано».
— Соедините меня с секретариатом президента Французской Республики.
И стал ждать, пережевывая мясо.
— Алло, Стан? Это Фрэнк.
— Рад слышать, Фрэнк. У вас все хорошо?
По-английски французский президент говорил бегло.
Лидеры двух государств поддерживали хорошие отношения. Постоянно встречаясь в ходе различных международных ассамблей, они ценили друг друга все больше.
— Стан, думаю, вскоре мы столкнемся с небольшой проблемой. Я хотел бы поговорить с вами до того, как дело получит огласку.
— Слушаю вас, Фрэнк.
— Хм-м… Проблема свалилась как снег на голову, но я хочу, чтобы вы были в курсе и продумали линию поведения.
— Вы имеете в виду иранский кризис? Этот резкий спад враждебности пришелся как нельзя кстати. Мне кажется, это дело рук ваших спецслужб, я прав?
Президент Уилкинсон прожевал еще одну порцию мяса и проглотил. Выпил немного содовой.
— Нет, мы здесь ни при чем. В бункере, где все происходило, у нас была установлена камера наблюдения, — объяснил он. — Аятолла и весь генералитет скончались, но без нашей помощи.
— Значит это спецподразделения Израиля?
— Я им звонил, они были удивлены не меньше нас. По сведениям, полученным из самых достоверных источников, иранские офицеры и руководители террористических групп умерли по другой причине. Из-за которой я вам как раз и звоню.
Наступила пауза. Президент Уилкинсон вновь вгрызся в свой гамбургер.
— Это вполне может оказаться… грипп.
— Вы шутите.
— Я слушал аудиозаписи. Все участники совещания надсадно кашляли. Они попытались выбраться из бункера, но система безопасности (изготовленная в Северной Корее) не сработала, и они все остались умирать под землей.
— Грипп? Я болею им каждый год и считаю это ерундой.
— Поданным наших специалистов, речь, по-видимому, идет о совершенно новом штамме гриппа, о его неизвестной разновидности. Наши ученые, идентифицировавшие его первыми, окрестили болезнь «египетским гриппом». Тип A-H1N1.
— A-H1N1? Но ведь в 2009 году так назвали новую форму гриппа, считавшуюся смертельной, но оказавшуюся безобидной.
— Если я правильно понял объяснения моего эксперта в этой области, грипп представляет собой комбинацию из восьми генов, действующих сообща. Это как футбольная команда. В одно и то же время есть действующие игроки и те, кто сидит на скамейке запасных. Если команда не может одержать победу, на замену одному игроку приходит другой. Это придает игре новую динамику и вынуждает команду противника, состоящую из лимфоцитов, адаптироваться к новой среде. В качестве примера можно привести сезонные вспышки гриппа, вакцину против которого нужно менять каждый год.
— Пока я слежу за вашей мыслью, Фрэнк.
— В этом новом штамме «египетского гриппа» все восемь игроков со скамьи запасных. Наш организм с ними незнаком, поэтому они для него являются полной неожиданностью. Если в команде один-два новых игрока, с ней можно бороться, но если восемь — уже нет.
Французский президент попытался не ударить в грязь лицом перед научными познаниями коллеги:
— У нас есть то, что поможет лимфоцитам одержать победу над новыми игроками… Это антибиотики.
— Против вирусов они бесполезны.
— Тогда антивирусные препараты. «Тамифлю»?
— Хмм… Мы уже опробовали «Тамифлю» в борьбе с этим египетским гриппом. Безрезультатно. Тесты были проведены со всеми известными противовирусными средствами. Толку от них никакого.
Он взял фишки для игры в покер и стал вертеть их в пальцах.
— Вы хотите сказать, что против обыкновенного вируса гриппа нет никакого противоядия?
— Когда тревога, поднятая в 2009 году по поводу гриппа, который вы, Стан, только что упоминали, оказалась ложной, исследования в сфере новых антивирусных препаратов были приостановлены. Все испугались, что их выставят на посмешище. Но боюсь, что в этот раз…
— Вы что, всерьез намекаете на возможность пандемии по всему миру?
— Это гораздо больше, чем просто возможность. Ситуация развивается очень быстро. Сейчас случаи «египетского гриппа» зафиксированы в двенадцати странах. Пока мы думали о мерах безопасности на границах, вирус уже распространился через аэропорты. Ввести эффективный карантинный режим мы не в состоянии.
Наступило молчание.
— И это он убил в бункере иранских генералов и аятоллу?
— Наши спецслужбы в этом убеждены. Мы избежали одной проблемы, но теперь столкнулись с другой. Вполне естественно, что в Соединенных Штатах все выявленные больные помешены в военные госпитали. Но наша граница с Мексикой ненадежна, к нам постоянно приплывают на судах какие-то субъекты с Кубы, да и граница с Канадой тоже не на замке. К тому же…
Из груди его вырвался вздох.
— Что еще?
— Мой эксперт опасается, что разносчиками болезни могут быть перелетные птицы. — Американский президент услышал, как его французский коллега рухнул в кресло. — Обычно вирус передается от птиц к человеку, а не наоборот, но в данном случае… процесс будет двухсторонним. Так называемый зооноз. Мы заражаем птиц, они в ответ заражают нас. Если человеческие миграционные потоки мы еще можем сдерживать, то убить всех уток, голубей, скворцов и воробьев не в состоянии.
— Ну да, они пересекают границы без паспорта и таможенного досмотра… — Еще один вздох. — И каковы же точные прогнозы, Фрэнк?
— По оптимистичному сценарию, умереть, как и в 2009 году, могут несколько тысяч человек.
— А что в другом случае?
— Этот вирус столь же опасен, что и испанский грипп 919 года, который стал причиной смерти 100 миллионов человек и уничтожил 1 % человечества. И если он не привел к еще более пагубным последствиям, то только потому, что люди тогда ездили меньше и перемещались не так быстро, как сейчас…
Американский президент услышал в трубке новый вздох.
— Чего же вы ждете от меня, Фрэнк?
— На сегодняшний день нашим злейшим врагом будет паника. Все бросятся бежать, еще больше способствуя распространению вируса.
— Надо думать.
— У нас те несколько человек, что могли поставить журналистов в известность… м-м-м… больше не в состоянии «доставлять неприятности». Из опасений, что они проболтаются, устранены даже видные ученые. Как говорят у вас, цель оправдывает средства.
— Все зашло так далеко?
— Полностью блокируйте средства массовой информации. Мне кажется, что во Франции они слушаются приказов больше, чем у нас.
— Все меньше и меньше, Фрэнк, все меньше и меньше.
— И как можно дольше держите все в тайне.
— Я почти сожалею о том, что иранцы не развязали Третью мировую войну, — вздохнул французский президент.
— Я ценю ваше чувство юмора, Стан. Типично французское. Думаю что в ближайшие дни, если мы за недостатком воображения не найдем решения, оно нам очень пригодится. Пока же важнее всего, чтобы ничего не просочилось. Договорились?
— Можете на меня положиться, Фрэнк.
— Простите, что пришлось сообщить вам плохие новости, Стан. Передавайте привет супруге и молите Бога, чтобы все устроилось как можно быстрее.
Президент Франции ошеломленно положил трубку:
— Вот черт!
136
«Лимфоцит-11» взорвался в полете…
Люди оказались бессильными.
Я же теряла терпение.
Луна, которую я теперь видела в их телескоп, словно насмехалась надо мной своим бледным круглым лицом в рытвинах от астероидов. Она, казалось, говорила: «Прилетит новая Тейя, и на этот раз тебе не спастись. Ты разлетишься на тысячи осколков, от тебя останется лишь пояс астероидов, вращающийся вокруг Солнца».
Единственным моим оружием были люди, но у них ничего не получалось. Мне нужно было их… подтолкнуть.
И тогда я решила изменить образ действий и перейти от пряника к кнуту.
Чтобы заставить виды развиваться, у меня было два мощных рычага воздействия: землетрясения и мои первые обитатели — микробы.
И я решила воспользоваться вторым вариантом.
Я обеспечила мутацию одной бактерии, чтобы она стала смертоносной. Я назвала ее «бактерией гнева». Много позже их ученые — по чистой случайности — дали ей имя «Vibrio cholerae», что в переводе с латыни означает «вибрион ярости». Или просто — холера.
137
Первые грузовики приехали в 7 часов утра. Рабочие выгрузили множество ящиков и коробок и сложили у ворот научного центра в Фонтенбло.
Полковник Овиц настояла на том, чтобы грузчики не переступали порог НИСХИ и сразу же уехали, не вступая в контакт с учеными.