Бернард Вербер

Бернард Вербер
Рай на заказ

Теперь я знаю. Представь себе: я был частью представления с демонстрацией фокусов, а человек в черном смокинге был вовсе не импресарио, а иллюзионистом. Суть трюка состояла в том, чтобы неожиданно для всех вытащить меня из цилиндра. Зрители не знали, что я с самого начала находился в нем, поэтому у них возникало впечатление, будто я появляюсь ниоткуда, и они думали, что я обладаю способностью появляться и исчезать по собственному желанию.

Это был просто фокус!

Да, я был молод и делал первые шаги на тяжелом поприще международного шоу-бизнеса, но как я мог быть таким наивным!

Поверь мне, друг, это открытие стало жестоким ударом как по моему эго, так и по моему самолюбию. Оказывается, звездой был вовсе не я, а он, иллюзионист! Я же был просто реквизитом, как его шляпа или смокинг.

Я был всего лишь неожиданным трюком в его представлении.

Однако, когда нахлынувшая было досада отступила, я вспомнил, что, как бы там ни было, тысячи, да что я говорю — десятки, сотни тысяч зрителей смотрели на меня! Восхищались мной! Аплодировали мне. Мне, а не его шляпе!

Они награждали меня овациями и действительно любили, по-своему.

Все остальное не имеет ни малейшего значения.

Вот так.

Теперь эти славные времена подошли к концу. Я знаю, что меня ждет. Тучный человек в фартуке с красными пятнами смотрит на меня совершенно безразлично.

Боюсь, что это не импресарио, не продюсер и даже не фокусник.

Хуже того, судя по его виду, ему нет никакого дела до превратностей моей карьеры или хотя бы до того очевидного факта, что я остаюсь звездой международного уровня. Он глядит на меня как на простого статиста!

И даже, быть может... Хочешь, я скажу тебе? Полагаю, он рассматривает меня как кусок мяса.

Нет, не смейся! Благодаря обострившемуся восприятию я распознал его подлинные намерения в отношении меня. Помнишь, когда мы вместе жили в деревне, ты как-то сказал: "Все равно нас всех принесут в жертву, и чем раньше это произойдет, тем лучше, ибо это сократит наши страдания".

Что ж, я примирился со своей участью. Вместо того чтобы трястись от страха перед будущим, я с грустью вспоминаю свое удивительное прошлое.

Вот что я хотел сообщить тебе через комара, который, насколько мне известно, вскоре доставит тебе мое послание. Впрочем, если верить последнему из присланных тобой насекомых, тебе жизнь также не представляется неприятной. Ведь, если я правильно понял, ты священнодействуешь в новом современном крольчатнике в качестве " официального производителя", имея под своим началом полсотни особ женского пола. Конечно, эта работа не так престижна, как моя, зато у тебя наверняка происходит множество сентиментальных встреч высокого качества.

Всем сердцем надеюсь, что однажды ты также вкусишь славы, сопоставимой с той, которую судьба даровала мне.

Верю, что все мы имеем право на свою долю известности, пусть и ненадолго.

Мне кажется, никто из нас не мог бы пожелать ничего лучшего. О, слава!..

А иначе зачем тогда вообще жить?

9. МЭТР КИНО

(БУДУЩЕЕ ВОЗМОЖНОЕ)

"Больше никогда".

После окончания Третьей мировой войны лидеры всех стран собрались на экстренную встречу и провозгласили этот простой лозунг.

Военный конфликт привел к огромным разрушениям. Окутанная дымом планета была опустошена. Пять миллиардов погибших. Два миллиарда выживших. Немногие уцелевшие больницы были переполнены ранеными и больными.

Москва, Пекин, Париж, Лондон, Нью-Йорк, Токио, Нью-Дели, Пхеньян, Тегеран, Рио-де-Жанейро, Лос-Анджелес, Марсель, Рим, Мадрид — этих мегаполисов больше не существовало. На их месте простирались поля радиоактивных руин. Выдача питьевой воды была нормирована. Огромные территории стали недоступны для проживания, потому что воздух там стал непригодным для дыхания. Среди куч строительного мусора ползали тени — люди и крысы пытались сожрать друг друга.

"Больше никогда".

Горы трупов. Пожары. Развороченные небоскребы с обнаженными металлическими каркасами напоминали скелеты. Опаленный бетон быстро зарастал плесенью. Ржавчина пожирала искореженный металл. В рытвинах, покрывавших разрушенные дороги, стояли отвратительные зловонные лужи. Полчища мух кружили в воздухе, жужжа о своей победе.

Человечеству должно было дойти в своих заблуждениях до самого края, чтобы понять, что это заблуждения. Ему пришлось испить чашу ненависти до дна, чтобы осознать, к чему это приведет: к самоуничтожению человечества как вида.

"Больше никогда".

Руководители великих держав собрались глубоко под землей в бункере и наконец задумались над экстренными мерами по спасению человечества. Ни у кого не оставалось сомнений, что время полумер, компромиссов, заботы о голосах избирателей прошло. Чтобы выжить, нужно действовать сообща и в полном согласии.

Главными причинами Третьей мировой войны стали национализм и фундаментализм, и главы государств совместно приняли суровые законы.

Первый принцип Соглашения, озаглавленного "Больше никогда", провозглашал конец всех религиозных учений.

Второй принцип был столь же радикален: отмена национальностей. По мнению авторов Соглашения, люди, лишившись вероучений и границ, прекратят враждовать, потому что у них не останется поводов для этого. Не будет территорий, которые можно присвоить или отвоевать, не будет нечестивцев, которых можно силой обратить в свою веру.

Олаф Густавсон, лидер одного из государств, высокий бородатый блондин, похожий на викинга, заявил, что национализм и религия прорастают вновь, как сорная трава, Происходит это потому, что человечество страдает регулярной потерей памяти. Всегда наступает время, когда новые поколения, по неведению или из-за полного забвения причин предыдущей катастрофы, сами желают вкусить "радостей" войны и испытать удовольствие от убийства соседа.

— Память новых поколений, — объяснил он, — носит избирательный характер. Они помнят о великих целях своего государства, но забывают о цене, которую приходится платить за их достижение. Виной тому гормоны, в частности тестостерон.

Олаф Густавсон напомнил, что после двух предыдущих мировых войн человечество уже провозглашало "Больше никогда", однако все начиналось снова... до тех пор, пока люди не вспоминали о том, что одни и те же причины неизменно приводят к одним и тем же следствиям.

— С каждым новым поколением ситуация ухудшается, — утверждал оратор. — Мы наблюдаем постоянную эскалацию насилия и наращивание мощи вооружений — это движение маятника.

Главы государств, собравшиеся в бункере, стали думать, как раз и навсегда положить конец насилию, и пришли к выводу, что корни зла уходят гораздо глубже.

Еще один участник совещания, Поль Шарабуска, невысокий мужчина с темными курчавыми волосами, предложил одну идею. Он считал, что нужно ликвидировать питательную среду, благодатную почву, на которой произрастают национализм, фанатизм и религиозный фундаментализм. Иными словами, нужно покончить с преподаванием истории.

Сначала эта идея показалась участникам саммита абсурдной. Стереть человечеству память, чтобы оно не повторяло своих ошибок? На первый взгляд это выглядело полной бессмыслицей.

И тем не менее...

— Именно школьная история, — развивал свою мысль Поль Шарабуска, — учит каждое новое поколение воспринимать военные победы как героические свершения. Это приводит к войнам, массовым убийствам, множеству жертв, к стремлению мстить, к репрессиям, национальным распрям, предательствам союзников, мелочным территориальным склокам, нарушениям договоров, междоусобицам, тирании. Прославление зверств закрепляет в памяти поколений имена "героев" и даты их "подвигов".

Таким образом, преподавание истории — вовсе не воспитание любви к людям, а восхваление национализма. С этой точки зрения предложение, которое выдвинул Шарабуска, неожиданно перестало казаться таким уж нелепым.

Мировые лидеры в подземном бункере единогласно проголосовали за третий принцип обеспечения стабильности в будущем: "прекращение преподавания истории событий прошлого ".

Выдвинув эти три принципа, участники совещания по проблеме выживания человечества ощутили странное пьянящее чувство: они чувствовали, что строят новое общество на совершенно "чистых" основаниях. В то же самое время у них возникло новое ощущение абсолютной свежести и чистоты создаваемого мира.

"Прошлое должно стать tabula rasa", — провозгласил один из участников ассамблеи, воспользовавшись выражением из древнего текста, происхождение которого он забыл.

И они назвали понятия "нация", "религия", "история" тремя запретными плодами. Человечество уже вкусило этих плодов и отравилось, значит, их нужно выплюнуть и держать подальше от детей. Как любое ядовитое вещество.

Члены ассамблеи были достаточно прозорливы. Они понимали, что три запретных плода не утратили своей привлекательности, но были намерены строго охранять их. Оставалось дождаться реакции общественного мнения на предложенные меры.

Впрочем, жестокость Третьей мировой войны была настолько вопиющей, что два миллиарда выживших легко приняли три принципа под общим названием "Больше никогда".

Руководители государств знали, что должно смениться два поколения, прежде чем удастся полностью уничтожить "семена сорных трав, способные вновь прорасти". Кроме того, они понимали, как силен соблазн попробовать то, что запрещено. Однако время работало на них.

Олаф Густавсон заявил: "Рано или поздно люди забудут". А Поль Шарабуска добавил: "Рано или поздно они забудут, что должны забыть".

Утвердив три запрета, главы государств решили прибегнуть к радикальным мерам: превратить храмы в больницы, переквалифицировать священнослужителей в санитаров, сжечь флаги, запретить гимны и патриотические песни, уничтожить книги по истории, ликвидировать фотографии и прочие документальные свидетельства, а также народные песни, сказки и вообще любые произведения искусства (скульптуры, фильмы, картины), передающие чувства или реалии, характерные для прошлого.

Изменились названия улиц: больше никаких имен генералов, маршалов и святых. Портреты завоевателей и героев на банкнотах уступили место красивым видам земли до катастрофы. Исчезли все барельефы и памятники.

Эти изменения сопровождались рядом проблем. Вспыхнули мятежи, организованные так называемыми тоскующими (это слово стало теперь оскорблением). В результате подавления беспорядков многие были убиты и ранены, но подавляющее большинство выживших после Третьей мировой приняло новую идеологию, считая выступления тоскующих агонией старого мира, обреченного на забвение. Ассамблея лидеров стран переименовала себя в Совет мудрецов (ведь слово "ассамблея" несло ненужную историческую нагрузку) и успешно предприняла все необходимые действия, в том числе и довольно жесткие, чтобы сделать три запретных плода абсолютно недоступными для людей.

Так, постепенно возникло новое человечество — без воспоминаний о прошлом, без разделения на группы. Все стали говорить на одном языке. Слова, восходящие к национальным особенностям или историческим реалиям, исчезли из употребления. Отсчет времени начали с нуля, чтобы календарь не ассоциировался ни с одной из прежних культурных традиций. Совет мудрецов запретил само выражение "Третья мировая война" и заменил его словом "Катастрофа", разом стирая из памяти два предыдущих мировых конфликта. Армии были распущены, зато была сформирована мощная полиция, которая должна была препятствовать воскрешению любых проявлений партикуляризма.

В школах детей учили, что до нулевого года человечество вело ошибочный образ жизни, это привело к Катастрофе и едва не закончилось полным исчезновением человека как биологического вида.

Люди покинули большие города и поселились в деревнях, а затем стали жить в домах, стоящих в чистом поле далеко друг от друга. Несколько веков спустя после массового исхода из деревень в города начался обратный процесс: исход из больших городов в деревни, к природе.

Информационные технологии и сверхскоростные средства спутниковой связи позволяли людям свободно поддерживать связь с любой точкой планеты.

Резкое падение значения городов привело к снижению уровня загрязнения. Расширение жизненного пространства способствовало уменьшению стресса, и специалисты по эргономике вывели так называемый закон естественного поведения: "Чтобы у людей не возникало желания конфликтовать, достаточно обеспечить каждому минимум в пятьдесят квадратных метров личного жизненного пространства и пятьсот квадратных метров для прогулок".

Ученые внедрили новейшие технологии по самообеспечению жилищ энергией и продуктами сельского хозяйства. На смену бензину постепенно пришла солнечная энергия. Да и вообще, люди больше не пользовались автомобилями, предпочитая передвигаться на велосипедах или пешком.

Исчезновение прошлого повлекло за собой массу непредвиденных последствий.

Например, серьезные изменения произошли в погребальных обрядах. В принятом законе, невольно подражавшем некоторым традициям американских индейцев, запрещалось как-либо обозначать место захоронения умерших, чтобы у потомков не возникло желания молиться над могилами. Так было покончено с кладбищами.

Однако жизни на свежем воздухе и отсутствия стрессов было недостаточно, чтобы сделать людей счастливыми. Они больше не имели права знать Великую Историю Прошлого, но все еще испытывали желание слушать просто истории.

Совет мудрецов быстро понял, что удовлетворение потребности в развлечениях является первоочередной политической задачей. Заполнить гигантскую пустоту, образовавшуюся после исчезновения религиозных учений, национальных идеалов и истории предков, было призвано кино.

Это искусство шагнуло далеко вперед благодаря последним открытиям в сфере новейших технологий. Каждый пользователь сети Интернет мог получать новые фильмы, распространяемые по всей планете. Возникли домашние кинотеатры нового поколения. Как правило, для них отводили специально оборудованную комнату, в которой экран занимал целую стену. Кинотехника обеспечивала такую четкость изображения и интенсивность звуковых эффектов, что иллюзию было трудно отличить от реальности. Развитие человечества после Катастрофы удесятерило силу воздействия кинематографа и значимость киноиндустрии.

Это походило на ритуал. Каждый вечер в 20 часов 30 минут, поужинав в столовой, вся семья собиралась в кинокомнате. Люди рассаживались на диванах, чтобы посмотреть и обсудить последние новинки крупных кинокомпаний.

Культ политических деятелей ушел в небытие, теперь идолами планетарного масштаба стали актеры, а новости кино заняли первые полосы газет. Все страстно интересовались их карьерой и личной жизнью.

Жизнь после Катастрофы протекала в условиях "обязательного и необходимого забвения" прошлого, с одной стороны, и господства Седьмого искусства^[44] — с другой. Кино рассматривалось как наиболее удобное средство самовыражения для умных, красивых и творческих натур.