Бернард Вербер

 



Бернард Вербер
Рай на заказ

(en: "Custom Paradise", fr: "Paradis sur mesure"), 2008

 

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 |

 


42-я страница> поставить закладку

 

Оливье Ровэн тут же заказал вторую бутылку.

Справа от него супруги средних лет в замешательстве сидели над меню. Мужчина напряженно морщил лоб.

— Ты что будешь, дорогая? — наконец спросил он у жены.

— Не знаю, а ты, милый? — ответила та.

— Никак не могу решить.

Тут к ним подошел официант, который заметил, что посетители в затруднении:

— Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Да, мы не знаем, что заказать, — с некоторым смущением ответил мужчина.

— В таком случае я бы предложил попробовать блюдо дня.

— А что это?

— Картофельная запеканка с мясом и эмментальским сыром. Очень вкусно.

— Прекрасно, вот это я и закажу, — с явным облегчением сказал мужчина.

— Мне — то же самое, — подхватила его спутница.

Оливье Ровэн заметил, что большинство посетителей за другими столиками заказали то же самое блюдо.

Он вскочил и подбежал к пожилым супругам:

— Вы уверены, что как следует изучили меню? Ведь есть еще рыба, отбивные из ягненка, кок-о-вен[72]. Все это гораздо лучше картофельной запеканки. Ведь ее делают из остатков фарша!

— Ну и что? — спросил мужчина. — Это наш выбор, и вас он не касается.

— Вовсе нет! Это выбор не ваш, а официанта. Может быть, вы и жену нашли через Интернет, с помощью онлайн-консультанта?..

— Как вы смеете?

Оливье Ровэн усмехнулся:

— Уверен, что кто-то наверняка помог вам сделать... этот славный выбор. Может, ваши родители? Возможно, у нее было приданое? Вам, наверное, сказали: "О'кей, с первого взгляда она тебе не приглянулась, но увидишь, со временем... она тебе понравится!"

— Да кто вы такой? — возмутилась женщина.

— А ваша одежда? Это она выбирала? Галстук с обезьянами, высунувшими язык, и зеленый пиджак в полоску? Только не говорите, что это ваш собственный выбор!

— Какое безобразие!

— Я думаю, она заставляет вас это носить, чтобы никакая другая женщина и близко к вам не подошла.

— Прекратите! Предупреждаю вас, что...

— А ваша работа? Уверен, что после школы вы воспользовались услугами консультанта по профориентации. Я прямо-таки вижу, как вас отправляют учиться на страхового агента — "Эта работа вам понравится".

Мужчина вскочил на ноги и закричал:

— Официант! Нам мешает...

— Человек, который хочет напомнить, что вы можете принимать решения, руководствуясь личными вкусами.

— Месье, прошу вас. Перестаньте мешать вашим соседям, — произнес официант, пытаясь быть любезным со всеми участниками конфликта.

Оливье сделал вид, что не слышит его, и схватил мужчину за грудки:

— В глубине вас есть нечто — интуиция, подсознание, ваша истинная личность, уникальная, не похожая ни на какую другую. И она существует благодаря тому, что может делать свой собственный выбор! Не поддаваться чужому влиянию! Вы же не баран, слепо идущий вместе со стадом!

Супруги были возмущены, но не осмеливались возражать. Зато другие клиенты проявили меньше сдержанности:

— За кого он себя принимает?

— Вот зануда!

— С чего он стал тут читать мораль? Люди делают что хотят, и не ему указывать, чего именно они должны хотеть!

— А что, если наш выбор именно в том, чтобы отказаться от выбора? — наконец сказала женщина.

— Прекрасно, дорогая, — поддержал ее муж, найдя в себе смелость выступить против докучавшего им человека.

— Ловко вы его срезали! — ободряюще сказал кто-то за соседним столиком.

— Да вы сами не понимаете, что говорите! — возмутился Оливье. — Вы отстаиваете право... отказаться от того, что делает вас уникальными. Вы требуете свободы оставаться рабами!

Официант сменил тон:

— Месье, уходите. Довольно! Вы мешаете нашим клиентам!

Оливье не сдвинулся с места, тогда официант схватил его за шиворот и потащил к двери.

— Ладно, я ухожу, ибо таков мой выбор! — провозгласил слегка захмелевший Оливье, презрительно улыбнувшись и прихватив бутылку "Буве-Лядюбай". — У меня есть свобода воли, и я призываю всех вспомнить, что у них она тоже есть! Вы — овцы в Панурговом стаде, только и можете, что блеять хором!

Последние слова были произнесены им уже на улице, у закрытой двери ресторана.

? А к вам в ресторан я больше не приду! Мне тут не нравится, — буркнул он себе под нос. — Сервис оставляет желать лучшего. И только вино отменное.

Всю следующую неделю Оливье не выходил из дому. Он смотрел телевизор, бродил по Интернету и отмечал все места, где свободная воля индивидов сдала свои позиции. Ему это казалось линией фронта в странной невидимой войне между силой, уничтожавшей свободу выбора, и жалкими представителями сопротивления.

Как-то вечером он посмотрел поучительный документальный фильм о выборах в Алжире, состоявшихся в 1990 году, — первых действительно свободных выборах в истории страны. Каков же был их результат? Избиратели, большинство из которых голосовали впервые в жизни, оказали самую активную поддержку Исламскому фронту спасения, который обещал в первую очередь принять закон... об отмене выборов.

"Значит, множество людей приходило — нередко издалека, — чтобы проголосовать за то, чтобы их лишили права голоса!" — размышлял Оливье.

Потом Оливье посмотрел другой документальный фильм — о преступнике-рецидивисте. Глядя в камеру, этот человек говорил: "Мне лучше в тюрьме, чем на свободе. Тут все мои приятели. Здесь меня не осуждают, никто не упрекает меня за наличие судимостей. Мне тут хорошо. Я целыми днями занимаюсь спортом и работаю в мастерской. Платят мало, зато я обеспечен жильем, питанием и одеждой. У меня есть телевизор, и я даже посещаю курсы иностранных языков и информатики. А на свободе я не могу найти работу; жилье мне предлагают самое убогое. Надо мной издеваются. Люди относятся ко мне ужасно. И я снова берусь за старое..."

Оливье ошеломленно качал головой.

"Они не любят свободу. Она пугает их, — думал он. — Они только жалуются на то, что недостаточно свободны, но, если дать им волю, они не знают, что с ней делать. Так что, когда кто-то хочет у них эту свободу отобрать... они, как это ни странно, соглашаются и чувствуют, что наконец-то избавились от тяжелой ноши".

Оливье откинулся на спинку кресла.

Он вспомнил, как на закате республики римляне бурно приветствовали Цезаря, который собирался стать императором. Как французы проголосовали за Наполеона III. Он вспомнил также о своем путешествии в Японию, где какой-то местный житель спросил у него в доверительной беседе: "Кто лучше: тот, кто избран в результате демократических выборов, или сын императора, ведущего свой род от Солнца? "

Однажды среди других электронных писем Оливье получил следующее:

"Учитывая, что вы относитесь к группе 37-бис, представители которой, как правило, голосуют на президентских выборах за кандидата от левоцентристских сил, мы ввели в действие процедуру автоматического голосования в соответствии со среднестатистическими предпочтениями вашей группы.

Тем самым мы хотим избавить вас от хлопот, связанных с необходимостью делать выбор, и проблем административного характера. Итак, вы проголосовали за кандидата от левого центра. Мы желаем ему успеха, чтобы ваши личные взгляды были представлены на высшем уровне государственной власти. Спасибо за вашу гражданскую позицию".

Оливье Ровэн сказал себе, что этот мир зашел дальше, чем любые тоталитарные режимы, описанные в фантастических романах. Люди теперь сами требуют, чтобы их лишили свободы. И это происходит мягко, безо всяких конфликтов, никому не доставляя неудобств.

Он попытался понять причины такого странного положения дел.

"Они не пользуются свободой, потому что им лень или потому что страшно выделиться на общем фоне. А может быть, потому что они не получили соответствующего воспитания. Им спокойно, когда кто-то ведет их за собой. Подобно мускулам, не находящим применения, собственный вкус и свобода выбора не развиваются, если ими не пользуются".

"Что, если наш выбор заключается именно в том, чтобы отказаться от выбора?" — сказала ему женщина в ресторане. Она говорила от всего сердца, в сжатой форме выразив свои личные убеждения.

Оливье расхохотался и почувствовал сильное желание покончить с собой. Его останавливала лишь необходимость выбрать подходящий способ свести счеты с жизнью. Выпрыгнуть в окно? Утопиться? Повеситься? Принять смертельную дозу лекарств? Вскрыть вены? Убить себя электрическим разрядом? Опять проблема выбора. Где найти того, кто бы принял решение за него?

Оливье Ровэн решил доверить свою судьбу игральной кости, назначив каждому способу умереть номер, от единицы до шестерки. Он бросил кубик, но тот закатился под шкаф. Оливье встал на четвереньки и начал шарить под шкафом, пытаясь вытянуть свой жребий.

И тут раздался телефонный звонок. Секретарша Гая Карбонара, директора департамента художественных программ, сообщила, что ее босс срочно хочет видеть Оливье Ровэна, чтобы сообщить ему "прекрасную новость". Поколебавшись, Оливье Ровэн согласился приехать.

Директор департамента художественных программ, по своему обыкновению, встретил Оливье, стоя к нему спиной и глядя в огромное окно башни, нависавшей над городом.

— У нас возникла дилемма. Последний опрос, проведенный исследовательским институтом, с которым мы сотрудничаем, показывает, что вы оказались правы. Судя по всему, публика интересуется наукой. Вероятно, из-за компьютеров, мобильных телефонов и Интернета, которые стали частью повседневной жизни. Кроме того, похоже, что зрителям по душе и идея о паре следователей.

Оливье молча сел в красное кресло. Секретарша принесла ему чашку уже сладкого кофе, но Оливье не обратил на нее внимания.

? Наша прошлая беседа оставила у меня неприятный осадок, — продолжил Гай Карбонара. — Я вспомнил о законе Иллича[73]: если все время применять формулу, которая действует... она перестанет действовать. И тот, кто продолжает применять закон, который перестал работать, добьется прямо противоположного эффекта.

Гай Карбонара обернулся и взглянул на Оливье Ровэна. Во внешности сценариста многое указывало на то, что тот перестал следить за собой и начал опускаться: пятна на одежде, щетина, растрепанные волосы, несвежее дыхание.

— Наш разговор не оставил меня равнодушным. Я сделал, как вы сказали, и добавил в анкету вопрос: "Хотите ли вы, чтобы вам предложили что-то новое? " Удивительно, но большинство ответили... положительно! Пока не знаю, как об этом сказать рекламодателям... Но я решил дать вам шанс: предложите нам что-то новое. Если же вы провалитесь, я всегда смогу сослаться на результаты опроса.

Гай Карбонара протянул Ровэну сигару, но, заметив что тот медлит, сам обрезал ее кончик специальной машинкой, раскурил и снова протянул сценаристу:

— Это "Коиба"[74]. Кубинские. Чистейшая "Гавана"[75]!

— Я не курю.

— Сигара — это вовсе не то, что сигарета. Я уверен, что...

— Что мне понравится?

Гай Карбонара сунул сигару себе в рот и с наслаждением затянулся:

— Я обдумал то, что вы мне сказали. Я вспомнил, как мне впервые в жизни дали понюхать сыр с плесенью. Это был рокфор, и его запах показался мне мерзким. Так пахнет блевотина. А потом я попробовал его, и мне понравилось. Я обожаю этот сыр. Вкус существует только в воображении. То же самое и с вином — в три года мне дали попробовать капельку, и оно показалось мне кислым и противным. С тех пор я изменил свое мнение. Горные лыжи? Риск сломать ногу, часами дожидаясь на морозе своей очереди у кабинки подъемника? Разве это не идиотизм? Мне пришлось побороть первое, инстинктивное отвращение к этому занятию. Теперь это моя страсть. То же и с тяжелым роком: раньше для меня это был просто шум. Теперь я просыпаюсь под "Iron Maiden". — Карбонара выпустил изо рта большое кольцо дыма. — Все новое удивляет и вселяет беспокойство. Затем, когда рубеж перейден, оказывается, что люди жить не могут без этого нового. У всякого новшества есть первая фаза, привыкание, когда у аудитории еще нет ориентира, который поможет ей разобраться в ситуации. Но как только эта стадия пройдена, остается десятикратно возросшее удовольствие. В голове у человека будто распахивается окно, в которое видны новые горизонты.

Оливье Ровэн едва его слушал.

— С вами получилось так же, как с сыром, горными лыжами, вином и тяжелым роком. Не скрою, первое впечатление от встречи с вами было крайне негативным. Если уж говорить начистоту, вы показались мне мечтателем, утратившим чувство реальности и совершенно отставшим от времени. Сумасшедшим, которому нет места в современном мире, построенном по законам экономики.

— Так и есть.

— Я был слишком скор в своих суждениях. Я ошибся, но только глупцы никогда не меняют своего мнения. Я прошел определенный путь в указанном вами направлении. Вероятно, существует возможность сформировать вкус аудитории к чему-то новому. Вероятно, люди даже готовы сделать для этого усилия. Вероятно, они готовы удивляться. Короче, я вновь связался с вами, так как поверил, что ваш проект может понравиться людям...

Карбонара сделал несколько затяжек и посмотрел на Оливье:

— Ну что, вы напишете для меня новый сериал, который им понравится?

— Нет.

— Почему?

— У меня больше нет желания... нравиться. И вы... мне не нравитесь. Если бы мне пришлось выбрать продюсера, я бы вас не взял.

— Только не говорите, что вы до сих пор обижаетесь! Ведь я говорю с вами как с другом.

— Если бы я делал фильм или сериал, это была бы история о ком-то, кто хочет научить других пользоваться предоставленной им свободой воли. — Сценарист ткнул пальцем в директора департамента художественных программ. — Знаете, чего мне действительно хочется? Что моя свободная воля диктует мне здесь и сейчас?

— Хм... Нет.

— Я хочу убить вас.

Руководитель департамента закашлялся:

— Убить меня?

На лице Оливье Ровэна появилось такое выражение, что Гай Карбонара подумал, что он и правда совершенно чокнутый.

— Мне мешает жить то, что вы олицетворяете. Я мечтаю убить вас не только из-за пустых сериалов, которые каждый вечер показывают по телевизору, не только из-за идиотских реалити-шоу, не только из-за подписки на книги, которые мне неинтересны, не только из-за последнего президента, который был избран после того, как компьютерная система сделала вывод, что я буду голосовать за него... Но и ради возможности сделать нечто нелогичное и неожиданное, не предусмотренное никаким опросом и никакими математическими прогнозами. Просто ради удовольствия застать врасплох. Сначала вас. Затем других. Ведь именно в этом суть моей профессии. ЗАСТАВАТЬ ВРАСПЛОХ!

 

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 |
Купить в интернет-магазинах книгу Бернарда Вербера "Рай на заказ":