Бернард Вербер
Тайна Богов
14-я страница |
Почему эта девушка так цепляется за меня? Ах да, я и забыл. Смертные девушки панически боятся, что их бросят. Им постоянно нужно получать подтверждения любви.
- Сегодня вечером я все равно тебя увижу, - говорит Солена вместо прощания.
Я вешаю трубку. Что это значит? Телефон звонит. На маленьком экране появляется имя: Робер. Я беру трубку.
- Алло! Габриель?
Голос в трубке хриплый, но приятный. -Да?
- Это Робер. Вы готовы к сегодняшнему вечеру? Я поеду с вами, чтобы поддержать вас. Съемки будут нелегкими.
- Да? Спасибо.
Что ж, тем хуже. Но я не могу бесконечно оставаться в полном неведении.
- У меня только два вопроса. Куда мы едем сегодня вечером? И кто вы такой?
Робер смеется.
- Вы шутите? Это я, Робер, ваш издатель. Сегодня вечером вы приглашены на передачу "Осколки вдохновения и куски жизни по порядку", чтобы рассказать о вашем последнем романе.
"Осколки вдохновения и куски жизни". Ну-ну. На телевидении любят такие штуки.
- О каком именно?
- Да что с вами, в самом деле? Это ваша последняя книга "Посуда в слоновьей лавке".
Робер снова смеется.
Мне хочется узнать, о чем этот роман, но я подозреваю, что если спрошу, то Робер почувствует неладное. "Посуда в слоновьей лавке". Я ищу книгу на полках, плечом прижимая трубку к уху.
- Вы, случаем, не паникуете?
Наконец я нахожу книгу. На обложке изображена девочка в розовом платье, а вокруг бородатые бомжи в лохмотьях.
Маски. Шахматы. Марионетки. А теперь еще и это.
С обратной стороны обложки моя фотография. Взгляд устремлен куда-то вдаль. Внизу подпись: "Тех, кто ошибается, много, но это не значит, что они правы".
Опять бунтарь? Нужно найти биографию этого Габриеля Асколейна. Может, в Интернете? И нужно прочитать книгу. Но я не успею. И еще... кажется, я не люблю читать. Я чувствую огромное желание писать, и очень слабое - читать. Нормально ли это для писателя? Я вспоминаю слов Виктора Гюго: "Коровы не пьют молока".
Голос в трубке становится нервным.
- И еще будет разговор о вашей следующей книге. Вы говорили, что уже семь лет работаете над сагой. Это будет огромная книга. Полторы тысячи страниц! Вы собираетесь издать ее в трех томах, но больше я ничего не знаю... Теперь, когда вышел ваш роман, я должен знать! Расскажите мне о вашей саге, которую вы держите в таком секрете. Я больше не могу ждать.
Нужно быстро придумать, что делать. О чем я мог бы написать полторы тысячи страниц?
- Это книга... о богах. О школе богов, которая находится на далекой планете. Боги-ученики учатся управлять народами в параллельных мирах, которые являются точной копией нашего мира.
- Это бред.
- Нет. Это нечто совершенно новое. Не с чем сравнить, поэтому это и кажется бредом. Но кто-то ведь должен сделать что-то в первый раз. Иначе ничего нового никогда не появится.
- Я немного разочарован. Почему бы вам не написать детектив или триллер? Книгу, в основе которой лежит загадка, тайна, ведь вы так хорошо это умеете.
- Таких книг уже тысячи.
- Вот именно! А почему? Потому что читателю это нравится. А о школе богов никто не писал, потому что это никому не интересно.
- Все когда-то бывает в первый раз. Лучший способ узнать, нужно это или нет, - предложить книгу людям.
Я чувствую, что Робер разочарован.
- Меня все это не особо вдохновляет, но, если хотите, мы можем поговорить об этом в другой раз. Не забудьте, сегодня вечером вы должны быть на месте в половине десятого. Вас будет ждать визажист. Пожалуйста, не опаздывайте. Я знаю, за вами это водится.
Нет, сделаем по-другому. Проще всего будет, если я заеду за вами ровно в девять. Хорошо?
- Отлично.
Я вешаю трубку. Подумав немного, я нажимаю кнопку, чтобы вызвать последний номер. Снова слышу голос моего издателя.
- Прошу прощения, но мне бы хотелось задать вам один вопрос. Просто, чтобы хоть как-то начать обсуждение этой свежей темы. Если бы вы встретили бога вашего народа, что бы вы попросили у него?
- Ну... У меня камни в почках. И когда случается приступ, я испытываю адскую боль. Даже лекарства не помогают. Я бы попросил избавить меня от этого.
- А что бы вы попросили для всего человечества?
- Для человечества? М-м-м... Понятия не имею. Хотя, нет. Пожалуй, вот что - снизить налоги. Ну, до вечера.
Я принимаю душ. Переодеваюсь. Все это случилось со мной в наказание за то, что я был богом-убийцей, богом-жуликом. Но если я возьму себя в руки, то жизнь смертного тоже может стать сносной. Прежде всего, мне необходимо сырье. Идеи.
Я сажусь за компьютер и пишу. "Материалы к роману о богах. Вспомнить мою жизнь на Эдеме". Удивительно, но мои пальцы так и летают над клавиатурой.
Парень, в чьем теле я оказался, должно быть, ходил на курсы машинисток.
Мне даже не приходится смотреть на клавиши. Как только в моей голове появляется мысль, пальцы тут же вихрем проносятся по клавиатуре, и на экране появляется текст. Очень удобно.
Я пишу, и напряжение, в котором я находился все это время, постепенно уходит.
Тревога, мучившая меня с самого утра, ничего не значит по сравнению с желанием писать. Я чувствую себя хорошо, только когда я пишу.
Чем дальше я пишу, тем легче мне становится, словно я избавляюсь от огромного груза. Так я нахожу себя.
Возможно ли, что у Габриеля Асколейна "желание писать по утрам" было в крови?
Нет, скорее тут дело в привычке. Должно быть, он давно пишет по утрам, и с восходом солнца его тело уже готово к этому занятию. Это как рефлекс собаки Павлова. Первые лучи солнца вызывают желание писать.
Я вижу смысл в этом занятии. Понимаю, зачем все это нужно. Я должен записать все, чтобы не забыть. В воспоминаниях о том, что я пережил в царстве богов, таится решение проблемы: как не сойти с ума. Мои пальцы двигаются без остановки.
Я записываю имена: Эдмонд Уэллс, Жорж Мельес, Дионис, Афродита, Мата Хари, Рауль Разорбак. И останавливаюсь.
Рауль...
Окончится ли игра после его победы? Или продолжится? Скорее всего Земля-18, как и Земля-17, станет учебным пособием для следующего выпуска. Что на самом деле означает одно: будет предоставлена сама себе.
Я чувствую себя пешкой на доске, которую бросили игроки.
Этот мир, Земля-18, оставлен богами, которые в эту минуту скорее всего празднуют на Елисейских Полях победу Рауля.
Этот мир оставлен на произвол судьбы. Так же как это бывало, когда мы спали в промежутке между лекциями.
Человечеству ничего об этом неизвестно, но по независящим от него причинам, оно обрело полную свободу действий. До тех пор, пока на Эдеме не появятся следующие ученики. А до этого еще может пройти две тысячи лет - учитывая разницу в скорости, с какой время идет тут и на Эдеме. Если за нами никто не наблюдает, я могу делать что захочу. Как пешка на шахматной доске, получившая свободу выбора и действий в отсутствие игроков.
Я хожу в гостиной из угла в угол. Как обратить мое поражение в победу?
Раздается звонок в дверь.
32. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: АСТРОНОМИЯ ИНДЕЙЦЕВ МАЙЯ
Индейцы майя считали, что мир состоит из трех частей: подземного мира, земли и небес.
Вселенная состоит из тринадцати небес и девяти подземных миров. В центре земли находится зеленое дерево, которое проходит сквозь все небесные сферы. На каждой из четырех сторон земли стоит еще по одному дереву, символизируя стороны света - востоку соответствовало красное дерево, югу - желтое, западу - черное и северу - белое.
Земля плоская и квадратная, каждый из ее углов того же цвета, что и растущее там дерево. Эта плита лежит на спине гигантского крокодила, который плавает в огромном бассейне, заросшем кувшинками.
Согласно майя, каждое из тринадцати небес и девяти подземных миров охраняет особое божество. У каждого бога две ипостаси: одна для подземного мира, другая - для небесного.
Майя верили, что душа умершего следовала дорогой солнца, то есть спускалась в подземный мир, как солнце на закате, чтобы высоко взойти утром, к небесным божествам.
Индейцы майя были великолепными математиками. Они открыли ноль и очень удобную двадцатеричную систему счета, то есть счет двадцатками (мы используем десятичную систему, счет десятками). Кроме того, майя были выдающимися астрономами. Они построили обсерватории, сумели найти большинство планет и гораздо раньше европейцев составить удивительно точные лунные и солнечные календари, в том числе календарь из трехсот шестидесяти пяти дней, "кааб". Жрецы майя использовали этот календарь, чтобы узнавать как будущее, так и прошлое. Они предвещали затмения и предупреждали о катастрофах.
Майя считали, что мир рождается и погибает, следуя определенным циклам. Согласно их священной книге "Пополъ-Вух", мир родится и погибнет четыре раза. Первая эпоха принадлежала глиняным людям. Они были настолько мягки и глупы, что боги уничтожили их всех. Наступила Вторая эпоха - время деревянных людей. Им недоставало сердца и ума, и боги погубили их потопом. Затем пришли двое героев Хун-Ахпу и Шбаланке, чтобы биться с земными чудовищами; они породили кукурузных людей, которые, наконец, догадались поклониться небесным молниям.
Майя назвали дату, когда окончится следующая эпоха и мир окончательно погибнет. В западном календаре она соответствует 2012 году.
Эдмонд Уэллс,
Энциклопедия относительного
и абсолютного знания, том VI
33. ХРАМ И ВЕРА
В глазок я вижу невысокого толстого мужчину с узкой полоской усов под носом, в жилете бутылочного цвета и клетчатой рубашке.
Это мой сосед по лестничной площадке. Он просит меня подписать письмо с просьбой выселить другого нашего соседа, который постоянно устраивает шумные гулянки и не дает спать всему дому.
Я с любопытством смотрю на соседа.
- Вы ведь согласны, что это безобразие нужно прекратить?
Я совсем забыл, какие смертные.
- Простите, как вас зовут? - спрашиваю я.
- Вы же прекрасно знаете... Мишель. Мишель Одуэн.
- Да-да, конечно.
- А еще у нас проблема с лифтом. Не знаю, как им это удается... Должно быть, это мальчишки с третьего этажа балуются с кнопкой "стоп". Нужно сделать эту кнопку повыше, чтобы они не дотягивались.
Я с сочувствием смотрю на соседа. Эдмонд Уэллс говорил: "Они хотят меньше страдать, а не становиться счастливее".
Что ему ответить? Кажется, все это очень важно для него. Жизнь, наполненная проблемами с лифтом и борьбой с соседями.
- Действительно, все это очень досадно, - говорю я.
Сосед с подозрением смотрит на меня.
- Месье Асколейн, с вами все в порядке? Вы выглядите очень усталым.
Внимание. Опасность. Я кажусь не таким, как они. Быстро! Немедленно собраться и стать нормальным смертным, иначе вот-вот взвоют сирены. Что они говорили о Прудоне? "Если он попытается поделиться своими знаниями, его примут за колдуна".
Я беру себя в руки.
- Где подписать? Вы совершенно правы, пора навести порядок в доме.
Мне даже удается нахмуриться, словно я сдерживаю праведный гнев. Придется вспомнить все привычки смертного. Маленькие желания, мелкие недовольства. Привыкнуть к плоской, монотонной жизни. Быть похожим на них. Иначе они отторгнут меня. Или затопчут.
"Посуда в слоновьей лавке".
- Как ваша следующая книга, продвигается?
- Да, в целом... - неопределенно отвечаю я.
- И о чем она будет, если не секрет?
Мне хочется ответить: "о богах, которые управляют нами", но я сдерживаюсь.
- Об инопланетянах. Такие, знаете, зеленые остроухие человечки с лазерными пушками. Все будет как на Диком Западе, только вместо индейцев - инопланетяне, а вместо стрел - смертельные лучи. Ба-бах!
- Очень интересно, - вежливо отвечает сосед.
Я понимаю, что зашел слишком далеко. Не стоило прикидываться полным идиотом. Я чувствую, что сосед обеспокоен моим поведением.
- На самом деле я пишу, чтобы успокоить людей. Ведь проблема-то заключается в том, существуют ли инопланетяне на самом деле? А что, если мы одни во вселенной? Тогда, если представить, что человечество рано или поздно уничтожит свою планету, все пропало. Нигде во вселенной больше ничего не будет. Никогда. Только вечные холод, мрак и тишина.
Эта фраза, отрывок из "Энциклопедии", сама всплыла у меня в голове. Сосед с тревогой смотрит на меня. Его брови нахмурены. Я должен вести себя нормально.
- Не волнуйтесь, я просто пошутил.
- Мой сын обожает ваши книги. Постоянно о них говорит. Раньше он вообще не читал. Благодаря вам у него появилась тяга к чтению. Мы с женой не очень любим такую литературу. Нам нравятся книги... посерьезнее.
- Я понимаю.
- Жена обожает Арчибальда Густена. Ну, вы знаете, член Академии... Ей нравится, как он пишет. А я больше люблю автобиографии. Я считаю, что писатель должен писать только о том, что хорошо знает, а единственной настоящей темой для него может быть только его жизнь.
- Разумеется. Романы, которые авторы пишут "из головы" - это для детей, - поддакиваю я.
Или для тех, кто в душе остался ребенком. Сосед смотрит на меня, словно пытается понять, не смеюсь ли я над ним. Я улыбаюсь ему.
- Итак, где мне расписаться?
Он протягивает листок, и я ставлю закорючку.
- Ответьте мне на один вопрос. Если бы вы встретили Бога, что бы вы у него попросили?
- А! Отличный вопрос! Я бы хотел выиграть в лотерею!
Сосед очень доволен своим ответом. Он улыбается и пожимает мне руку.
- Сегодня вечером я буду смотреть передачу с вами.
Он уходит. Я возвращаюсь к себе в кабинет. На этот раз любопытство оказывается сильнее, чем желание работать. Я больше не хочу писать. Не хочу читать книгу, о которой должен говорить сегодня вечером. Я что-нибудь придумаю, найду способ выкрутиться.
Я быстро обуваюсь и решаю осмотреть столицу Петушии, страны людей-петухов на Земле-18. Хочу понять, чем она отличается от Парижа, столицы Франции на Земле-1.
Я иду по улице. Люди вокруг похожи на тех, кого я видел в своем мире. Машины, правда, выглядят иначе, номера и названия у них странные. Одежда тоже другая. Женщины носят просторные платья бледных тонов.
Я гуляю по проспектам. Подхожу к памятнику, стоящему на месте Эйфелевой башни. Это та самая башня с петушиной головой, которую я видел из окна. Внушительное сооружение. Интересно, у орлов есть что-то подобное с орлиной головой на вершине?
Замечаю, что движение тут левостороннее, как в Англии. Захожу в большой супермаркет. Люди кишат здесь, как муравьи в муравейнике. Кажется, словно я опять смотрю на Землю-18 с Эдема. Но только теперь я вижу смертных вблизи. Ого, тут оказывается есть синие фрукты.