Бернард Вербер
Революция Муравьев
76-я страница |
Пальцы все больше нервничали, но не отступали. Муравей недооценил их ожесточение. 103-я получила удар прямо в лицо и отлетела в глубину укрытия.
Рука уже приготовилась к новым щелчкам. Указательный палец сильно изогнулся, сейчас большой отпустит его, и он нанесет сильный прямой удар.
«Мой единственный истинный враг – страх».
Королева подумала о принце 24-м, своем мимолетном супруге. Он оплодотворил ее. Скоро она родит. Он умер из-за нее. Хотя бы в память о нем королева должна выжить.
Она наметила самую большую ранку и изо всех сил выстрелила в нее кислотой.
От боли человек чуть отпрянул, потерял равновесие, тяжело сорвался вниз и обрушился на пепел. И с перебитыми шейными позвонками остался лежать там.
Дуэль окончена. Ни одна камера не снимала ее подвиг. Кто ей поверит? Муравей, крошечный муравей, победил Голиафа.
Она зализала раны. Потом, как обычно после схватки, быстро почистилась: вылизала усики, волоски на них, вылизала лапки и пришла в себя.
Теперь надо было закончить работу. Если через несколько минут Мак-Явель не получит секретный код, он ведет в действие зажигательные бомбы.
На бегу она заметила преследующую ее тень. Она обернулась и увидела гигантского летающего монстра. У него были тонкие крылья, длинные, мягкие, карминно-черного цвета. 103-я подпрыгнула от страха. Это была не птица. У животного были большие шаровидные глаза, вращавшиеся во все стороны и, наконец, уставившиеся на муравья. Оно открыло рот, из которого появились пузырьки безо всякого запаха и поднялись к небу.
Рыба.
Да хватит грезить.
Она бросилась к компьютеру. Внутри его еще пахло инсектицидом, но это было уже терпимо.
Мак-Явель попытался атаковать ее небольшими электрическими разрядами, чтобы вызвать электрошок, но муравей огибал ловушки. Она сосредоточилась на первоочередной задаче: перерезать провода радиопередатчика, связанного с бомбами.
Не ошибиться. Только не ошибиться в выборе провода.
Одно неверное движение, и, вместо того чтобы обезвредить заряд, она его взорвет. Ее ослабевшие после дуэли не на жизнь, а на смерть мандибулы дрожали. Отравленный воздух мешал четко мыслить. Муравей шел вдоль медного провода, толщиной с ее волосок. Она насчитала три микропроцессора, повернула к перекрестку, начиненному сопротивлениями и конденсаторами. По инструкции она должна была перекусить четвертый основной провод.
Она прорезала пластиковую оболочку, дошла до меди, капнула сверху муравьиным ядом. Уже наполовину перекусив провод, она поняла, что он не четвертый, а один из двух, соединенных с ним.
Мак-Явель включил охлаждающий вентилятор, чтобы засосать и раздробить насекомое клапанами. Просто буря!
Чтобы шквалы ветра не унесли ее, королева 103-я уцепилась за комплектующие. Загудев, Мак-Явель начал обратный отсчет времени, которое оставалось до взрыва бомб в лесу.
Цифровой счетчик находился прямо перед муравьем, освещая его красным огнем каждого числа.
10, 9, 8... Рядом с королевой оставалось теперь лишь два провода, но для муравья, с его инфракрасным зрением, и красный, и зеленый казались одинаково светло коричневыми.
7, 6, 5,
Королева перекусила один из двух наудачу. Обратный отсчет продолжался.
Это был не тот провод!
В отчаянии она быстро перерезала и оставшийся.
4, 3, 2,
Слишком поздно! Провод был еще наполовину цел. Но обратный отсчет почему-то остановился на цифре 2. Мак-Явель сломался.
Потрясенный муравей смотрел на счетчик, застрявший на показателе 2.
И тут со 103-й произошло нечто неожиданное, что-то защекотало в ее мозгу. Может быть, это следствие всех сегодняшних треволнений. Королева 103-я не могла бороться с тем, что с ней происходило. Чувство росло, искрилось, непобедимое, но вовсе не неприятное.
Все напряжение от пережитой опасности уходило, словно по волшебству.
Странное ощущение достигло усиков. Оно было похоже на то, которое она пережила, занимаясь любовью с 24-м. Но это была не любовь. Это был...
Юмор!
Она расхохоталась, смех выразился бесконтрольным покачиванием головой, появлением небольшого количества слюны и дрожанием мандибул.
239. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
ЮМОР: единственный случай проявления юмора у животных зафиксирован в научном отчете Джима Андерсена, приматолога из Страсбургского университета. Ученый наблюдал его у Коко, гориллы, обучившейся языку глухонемых. Однажды исследователь спросил гориллу, какого цвета белое полотенце, Коко ответил жестом, обозначавшим красный цвет. Исследователь повторил вопрос, упорно размахивая полотенцем перед глазами обезьяны, и получил тот же самый ответ, не поняв, почему животное упорствует в своем заблуждении. Человек начал терять терпение, горилла схватила полотенце и показала ему тонкую красную кайму по краю полотенца. При этом животное проявило признаки, которые приматологии называют «игровой мимикой», то есть оскал с раздвинутыми губами и обнаженными передними зубами при широко раскрытых глазах. Может быть, это было проявлением юмора...
Эдмонд Уэллс.
«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.
240. ВСТРЕЧА С КЕМ-ТО УДИВИТЕЛЬНЫМ
Пальцы переплелись. Танцоры прижали к себе своих партнерш.
Бал в замке Фонтенбло.
В честь объявления Фонтенбло и датского города Эсбъерга побратимами в историческом архитектурном сооружении был организован праздник. Обменялись флагами, медалями, подарками. Выступали ансамбли фольклорных танцев. Местный хор. Был сооружен плакат: «Фонтенбло – Акиное – Эсбъерг – города-побратимы», который отныне будет напоминать о тройственном союзе.
Затем была дегустация датской и французской сливовой водки.
Машины, украшенные флагами обоих государств, еще подъезжали к центральному входу в замок, оттуда выходили припозднившиеся пары в вечерних нарядах.
Датские официальные лица кланялись своим французским коллегам, которые пожимали им руки. Потом следовал обмен улыбками, визитными карточками и представление супруг.
Посол Дании подошел к префекту и шепнул ему на ухо:
– Я знаю в общих чертах о муравьином судебном процессе. Чем все кончилось на самом-то деле?
Префект Дюпейрон перестал улыбаться. Он думал о том, что именно знает его собеседник о деле. Наверное, прочел одну-другую статью в газетах. Он ответил уклончиво:
– Хорошо. Хорошо. Спасибо, что проявляете интерес к нашим местным делам.
– Вы можете мне сказать, были ли осуждены люди из пирамиды?
– Нет, нет. Судьи были весьма снисходительны. Их попросили только больше не строить домов в лесу.
– Я слышал, что они разговаривали с муравьями при помощи какой-то машины?
– Преувеличения журналистов. Их одурачили, да и вы сами знаете, каковы журналисты: готовы любую историю раздуть, лишь бы продать свою бульварную газетенку.
Посол Дании упорствовал.
– Но все-таки была ведь машина, трансформирующая муравьиные феромоны в человеческие слова.
Префект Дюпейрон расхохотался.
– Ах! Вы тоже в это поверили? Это был розыгрыш чистейшей воды. Аквариум, колбы, экран компьютера. Машина не действовала. Один из их статистов, сидя снаружи, отвечал вместо муравья. Наивные люди могли поверить, но дело раскрылось.
Датчанин взял тартинку со сладкой селедкой, которой закусил рюмку водки.
– То есть муравей не разговаривал?
– Муравьи заговорят в тот день, когда у кур вырастут зубы!
– Ммм... – сказал посол. – Куры, кстати, дальние потомки динозавров, следовательно, у них зубы может быть уже и были...
Разговор раздражал префекта все больше и больше. Он попытался улизнуть. Но посол взял его за руку и настойчиво спросил:
– А эта 103-я?
– После процесса все муравьи были возвращены в лоно природы. Не будем же мы потешать народ, осуждая муравьев! Их и так раздавят дети или прохожие.
Вокруг них все больше людей вытаскивало антенны своих мобильных телефонов. Каждый благодаря этим искусственным антеннам, оставаясь на месте, разговаривал с кем-то, находящимся далеко.
Посол почесал макушку.
– А молодежь, занимавшая лицей во имя Революции муравьев?
– Их тоже освободили. Мне кажется, учебу они продолжать не стали, а организовали какие-то небольшие фирмы. Говорят, дело у них идет. Я, например, целиком за то, чтобы молодежь занималась тем делом, которое ее интересует.
– А комиссар Линар?
– Неудачно упал с лестницы.
Посол начинал терять терпение.
– Вас послушать, так ничего и не произошло!
– Мне кажется, эту историю с «Революцией муравьев» и процессом над насекомыми сильно раздули. Между нами... – Префект подмигнул послу. – Это было сделано в какой-то степени, для рекламы местного туризма. Со времен этой истории в лесу стало в два раза больше гуляющих. А это хорошо. Легкие людей обогащаются кислородом, а местная мелкая промышленность процветает. Кроме того, тот факт, что вы захотели побратимства с нашим городом, ведь отчасти связан с этой историей, не так ли?
Датчанин наконец расслабился.
– Да, отчасти, признаю. В нашей стране этот необыкновенный процесс всех заинтересовал. Некоторые даже думали, что на самом деле однажды может возникнуть посольство муравьев у людей и посольство людей у муравьев.
Дюпейрон дипломатично хихикнул.
– Важно поддерживать местные легенды. Какими бы нелепыми они ни были. Я вот, со своей стороны, искренне жалею о том, что с начала двадцатого века никто больше не сочиняет легенд. Можно подумать, что этот литературный жанр совершенно устарел. А вот муравьиная «мифология» леса Фонтенбло отлично служит туризму.
Тут Дюпейрон посмотрел на свои часы, пора было произносить речь. Он поднялся на трибуну. Важно достал свой неизменный «побратимный листок», уже весьма потрепанный и пожелтевший, и произнес:
– Я поднимаю свой бокал за дружбу между народами и понимание между людьми доброй воли всех стран. Вы интересны нам, а мы, я надеюсь, интересны вам. Каковы бы ни были наши обычаи, традиции, технологии, я думаю, что чем сильнее мы отличаемся друг от друга, тем больше возможность взаимного обогащения...
Наконец нетерпеливым гостям было разрешено снова сесть за стол и обратить внимание на свои тарелки.
– Вы посчитаете меня простаком, но я действительно думал, что это возможно! – вернулся к прежней теме датчанин.
– Что?
– Муравьиное посольство у людей. Взбешенный Дюпейрон пристально посмотрел ему в глаза. Он сделал широкий жест, как бы показывающий ширину экрана в кинотеатре.
– Я отлично представляю эту сцену. Я принимаю королеву 103-ю, царственно одетую в маленькое парчовое платье и увенчанную диадемой, вручаю медаль за сельскохозяйственные заслуги перед городом Фонтенбло.
– А почему бы и нет? Муравьи могли бы стать для вас настоящей находкой. Если начать с ними сотрудничать, они будут работать по небывалым тарифам. Вы обращаетесь с ними, как с представителями слаборазвитого «третьего мира». Вы им отдаете несколько безделушек и забираете у них все, что у них есть хорошего и полезного. Ведь так поступили с американскими индейцами?
– Вы – циник, – сказал префект.
– Можно ли мечтать о рабочей силе более дешевой, более многочисленной и лучше владеющей собственным телом?
– Это правда, они могли бы обрабатывать поля, могли бы находить подземные источники воды.
– Их можно было бы использовать в промышленности для выполнения опасных или тонких работ.
– Они могли бы стать незаменимыми военными помощниками в шпионаже или саботаже, – размечтался сам префект Дюпейрон.
– Их можно было бы даже в космос посылать. Вместо того чтобы рисковать человеческими жизнями, лучше отправить туда ничего не стоящего муравья.
– Наверняка. Но... остается проблема.
– Какая?
– Разговаривать с ними. Машина «Пьер де Розетт» не работает. И никогда не работала. Я же сказал вам, там все было подтасовано. Сообщник снаружи говорил в микрофон и выдавал себя за насекомого.
Датский посол казался очень разочарованным.
– Вы правы, в конце концов от всего этого остается только легенда. Современная лесная легенда.
Они чокнулись и заговорили о более серьезных вещах.
241. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
ЗНАК: вчера со мной произошло нечто странное. Я прогуливался и вдруг на прилавке букиниста мой взгляд привлекла книга «Танатонавты».
Я ее прочел. Ее автор утверждает, что последняя неизвестная граница для человека – это его собственный конец. Он воображает пионеров, отправившихся открывать рай, совсем как когда-то Христофор Колумб отправился на поиски Америки.
Пейзажи и обстановку в раю автор описывает, вдохновившись информацией из тибетской и египетской Книги мертвых. Странные фантазии.
Я стал спрашивать о книге букиниста, который ответил мне, что в свое время книга эта не имела никакого успеха. Это естественно. Смерть и рай в нашей стране – темы табуированные. Чем больше я смотрел на эту книгу, на «Танатонавтов», тем больше ощущал какое-то неприятное чувство. Меня волновал не сюжет, а что-то другое.
Как молния меня пронзила ужасная мысль: «А если бы меня, Эдмонда Уэллса, не существовало бы?» Может быть, я никогда и не существовал. А вдруг я вымышленный персонаж из бумажного собора. Совсем как герои «Танатонавтов».
Так вот, я проткну бумажную стену и прямо обращусь к своему читателю. «Здравствуй, друг, ты реально существуешь, это удача, воспользуйся ей!»
Эдмонд Уэллс.
«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.
242. НОВАЯ ДОРОГА
«Infra-World», виртуальный мир, когда-то созданный Франсиной, предпочитает жить, варясь в своем соку в мурлычущем компьютере, никто им больше не интересуется.