Бернард Вербер

 



Бернард Вербер
Смех циклопа

(en: "The Laughter of the Cyclops", fr: "Le Rire du Cyclope"), 2010

 

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 |

 


51-я страница> поставить закладку

 

Стефан Крауц еще больше понижает голос:

— Кое-кто подозревает, что Жак даже тайком читает их. Просто извращенец какой-то.

— Зато они живут еще какое-то время, — замечает Лукреция, вспомнив выступление Жака Люстика в театре Дария.

— А почему дверь сюда заперта на замок? — спрашивает Исидор.

— Мы не даем плохому юмору распространяться, — отвечает Стефан Крауц. — Он не должен выходить даже за пределы этого помещения.

Жак Люстик снова весело подмигивает гостям и поглаживает белые усы. Стефан Крауц, Исидор и Лукреция поднимаются на верхние этажи.

— Ну, теперь вы знаете все наши тайны. Если вы все еще волнуетесь, то готовьтесь к завтрашнему поединку вместе. У нас говорят: "Иногда за один турнир „ПЗС“ узнаешь человека лучше, чем за двадцать лет супружеской жизни".

140

Рассеянный человек идет, не глядя по сторонам, и не замечает велосипед, который проезжает мимо и ударяет его в лицо. Человек падает, встает и не замечает мотоцикл, который приближается и сбивает его с ног. Человек падает. Оглушенный, он с трудом встает. И не видит надвигающуюся на него машину. Та задевает его. Человек падает, встает и не слышит, как к нему сзади подлетает самолет. Тут раздается крик: "Выключите мотор! Смотрите, там какой-то парень попал под карусель!"

Великая Ложа Смеха.

№ 505 115

141

Вернувшись в комнату, Лукреция и Исидор садятся на кровать.

— Они убили Дария, я уверена. Они безумцы и преступники. Они утверждают, что защищают юмор, но на самом деле лишь наводят ужас на членов сообщества. Они убрали Дария, потому что он знал об их существовании и мог рассказать об их секретах.

— Эта версия не выдерживает никакой критики. Убийцы Дария обладали "Шуткой, Которая Убивает". У этих "Шутки" нет, они хотят отнять ее у нас.

— Может быть, кто-то из них ведет нечистую игру.

— Это возможно.

— Тогда это и есть убийца. Тот, кто забрал "Шутку, Которая Убивает" у Тристана, когда тот лежал в агонии.

— Возможно.

Он странно себя ведет. Он мне не нравится. Он словно понял что-то, но не хочет мне рассказать. А мы ведем расследование вместе!

— Мы не должны были соглашаться на участие в финальном испытании. Нельзя умереть так глупо.

— Согласен.

— Правда, у нас есть защита. Мы обладаем бесценной для них вещью: кодом замка от чемоданчика с "Шуткой, Которая Убивает".

Исидор ничего не отвечает.

— Хотите, я вам его дам? На тот случай, если погибну… — спокойно спрашивает Лукреция.

— Да.

— Кода нет. Чемоданчик не заперт, его можно открыть, просто нажав на замки.

— Неплохо.

— Вы сами меня этому научили. Играть на воображении людей и не рассчитывать на сложные технологии.

Исидор читает комиксы, которые взял в библиотеке, "Всякая всячина" Марселя Готлиба. Рядом лежат книги Вуди Аллена и Пьера Деспрожа.

Он взял эти книги в библиотеке. Старается. Готовится к завтрашнему дню. Может быть, и мне надо поступить так же.

— Скажите, Исидор, вы больше не хотите прочесть "Шутку, Которая Убивает"?

Он улыбается и отвечает, не отрываясь от комикса:

— С тех пор, как я стал кандидатом в члены Великой Ложи Смеха, я понял, что юмор — это огромная, странная, неизведанная сила, разрушительную мощь которой я себе даже не представлял. Я почувствовал на себе, что некоторые шутки напрямую воздействуют на определенные органы.

Лукреция заставляет его опустить журнал и пытается поймать его взгляд.

— Поцелуйте меня, Исидор!

Он ничего не отвечает.

Она приближается к нему и целует его. Его губы крепко сжаты.

— Я вам совсем не нравлюсь? — спрашивает она. И продолжает: — Завтра один из нас умрет.

— Может быть.

— Оставьте ваше легкомыслие. Сегодня — последний день, когда "это" возможно.

Он смотрит на нее. Ее губы в нескольких сантиметрах от его лица. Он чувствует чудесный аромат ее кожи.

— Женщине приходится отбросить гордость и просить у мужчины любви. Я вам не нравлюсь, Исидор?

— Вы самая восхитительная женщина из всех, что я встречал. Многие мужчины мечтали бы оказаться на моем месте.

Он издевается? Что-то недоговаривает?

— Так не отталкивайте же меня, — шепчет она.

Лукреция медленно приближает свои губы к губам Исидора. Он не отстраняется. Не двигается. Она продолжает тянуться к нему. Сантиметр, полсантиметра, четверть сантиметра. Он замер.

Она целует его.

Он наконец приоткрывает губы. Они целуются долго, страстно, самозабвенно. Затем он отстраняется.

— Первый и единственный раз мы занимались любовью после окончания расследования "Последнего секрета".

— Что это значит? Вы не хотите продолжения? — спрашивает Лукреция удивленно.

Исидор откладывает комиксы и встает.

— Пока нет. Анекдот обрывается на самом интересном месте.

Она колеблется, потом хватает книгу Вуди Аллена и в ярости швыряет ее Исидору в лицо.

— Вы просто…

— Я никогда и не претендовал на роль прекрасного принца. До завтра, Лукреция. Пусть победит сильнейший.

— Я уничтожу вас, Исидор. Вы просто…

Лукреция не может найти достаточно емкой характеристики. Она мысленно перебирает оскорбления.

Хам, мерзавец, идиот, дебил, самодовольный дурак, лицемер, педант, наглец, тщеславный эгоист, эгоцентрист, нарцисс, самоуверенный всезнайка и мегаломан.

Она произносит слово, вбирающее в себя, как ей кажется, все промелькнувшие в ее голове определения.

— Вы просто… мужчина.

142

Пьяная женщина бредет по джунглям и пьет виски прямо из бутылки. Крокодил видит ее и говорит:

— Пьяница!

Женщина что-то недовольно бурчит, пьет и идет дальше.

— Пьяница! — повторяет крокодил.

Женщина оборачивается и отвечает:

— Если ты еще раз назовешь меня пьяницей, я поймаю тебя и выверну, как перчатку.

Она идет дальше, крокодил за ней, и, заметив, что она снова пьет, говорит:

— Пьяница!

Тогда алкоголичка набрасывается на крокодила со словами:

— Я тебя предупреждала!

Она засовывает руку глубоко в пасть крокодилу, хватает его изнутри за хвост и резким движением выворачивает наизнанку. Потом бросает его в воду и, довольная, идет дальше. И слышит позади себя крик:

— Ациньяп!

Великая Ложа Смеха.

№ 900 329

143

Лукреция спит. Ее лицо нервно подергивается. Губы шевелятся. Грудь вздымается, словно она видит кошмарный сон, в котором ей приходится бежать или сражаться.

Исидор смотрит на спящую. Она то улыбается, то досадливо морщится.

— Нет, — произносит она. — Ни за что.

Она снова шевелится. Потом выдыхает:

— О, да. Конечно. Почему же вы раньше не сказали! Хотя… нет. Нет, я прошу вас, нет.

Исидор гладит ее по голове, и Лукреция мгновенно успокаивается. Он подходит ближе. Она улыбается, чувствуя его дыхание на своей шее.

Наверное, в прошлой жизни она сделала много хорошего, и поэтому ее наградили таким прекрасным, таким соблазнительным телом.

Исидор неожиданно чувствует усталость. Ему надоел юмор. Ему надоело смеяться или не смеяться. Надоело напряжение, нагнетаемое вокруг того, что всегда казалось ему легким и естественным.

Он знал, что под клоунской маской юмористов часто прячутся люди, склонные к тоске и тревоге, и относил это к издержкам профессии. Но он никак не ожидал найти столько жестокости и агрессии в тех, кто должен нести в мир радость.

Он снова гладит Лукрецию по голове. Конечно, он помнит о расследовании "Последнего секрета". И о том, что завершилось оно любовным актом.

У него всегда были очень сложные отношения с женщинами, начиная с матери, которая отличалась очень властным характером. Отец часто отсутствовал, и мать по вечерам кричала, осыпая его упреками. Любовь к сыну проявлялась у нее вспышками — она то была к нему совершенно равнодушна, то душила в объятиях. То покрывала поцелуями, то не обращала на него никакого внимания.

Но страсть к живописи, музыке, кинематографу и театру она ему все-таки передала. Она пробудила в нем интерес к искусству, помимо его воли втолкнула его в мир прекрасного.

Она часто повторяла: "Изи, ты — гений". Он понимал, что она видела его не таким, каким он был в действительности. Она наделяла его воображаемыми чертами идеального сына. Но программу "Изи, ты — гений" мать в него все-таки заложила. Он хотел нравиться матери, хотел доказать, что она в нем не ошибается, что он достоин ее восхищения. Нет, он не поверил в свою исключительность, он просто начал работать.

Чувствуя, что обладает средними способностями, и не находя у себя никаких особых талантов, он понял, что только тяжким трудом сможет достигнуть результатов, которые не разочаруют мать.

Он мало спал и очень много читал. Он хотел знать все обо всем. Он хотел все испытать. Все понять. Он не хотел отступать перед трудностями, он хотел идти вперед, падать, подниматься. Он решил добыть победу если не талантом, то упорством.

Он не мог разочаровать главную женщину своей жизни.

Свою мать.

Удивительно, но воспитание матери-невротички принесло плоды. Он не считал себя победителем, и все-таки медленно, но верно шел к победе. Его мать, сама того не замечая, сумела сделать из него "необыкновенного ребенка". Ребенка, переросшего средний уровень. Мальчик стал постепенно выделяться из толпы сверстников, и вскоре это породило в других детях чувство недоверия и зависти.

— Да за кого он себя принимает? От книг своих не отрывается! Он презирает нас!

Начались драки. Учителя тоже невзлюбили Исидора. Им казалось, что постоянно читающий мальчик хочет показать, что знает больше преподавателей, и они не упускали случая унизить выскочку.

Его оценки становились все хуже. Он замкнулся в себе. Группировки, иерархия, попойки, дружно смеющиеся люди — все это стало для него невыносимым. Он погрузился в полное одиночество. У него появилась потребность в свободе и независимости от взглядов и суждений остальных.

Все это не упрощало его отношений с женщинами. Исидор выбирал девушек, похожих на мать. Они восхищались его непохожестью на остальных и талантами. Но как только они начинали осыпать его упреками или спорить (точно так же, как его мать), он бросал их. Он понимал, что ведет себя по отношению к противоположному полу неправильно. И оставался холостяком в сорок восемь лет.

Он навсегда запоминал то мгновение, когда его кожа касалась кожи женщины. В этот момент он испытывал страх. Страх оказаться не на высоте, разочаровать и разочароваться.

Он ни разу в жизни не занимался сексом расслабленно. Кроме одного случая. Он тщетно убеждал себя в обратном, тщетно старался забыть о нем. Однако ночь с Лукрецией на Лазурном Берегу, после того как завершилось расследование "Последнего секрета", оказалась не такой, как с другими женщинами. Он больше не мог обманывать себя. Произошла редчайшая алхимическая реакция, вроде той, которая начинается, когда пчела садится на цветок орхидеи. Встретились два существа, созданные друг для друга. И слились в симбиозе. Он дышал ею. Собирал мед. Вибрировал, как натянутая струна. И она подняла его на вершины чистого восторга. В буквальном смысле слова, превратила лед сразу в пар, минуя фазу жидкости. Холодное стало пылающим, тяжелое — невесомым. Твердое — газообразным.

Это волшебное свойство женщин, они изменяют мужчин, чтобы открыть в них лучшее.

Это событие произошло при необычных обстоятельствах.

Они вместе преодолевали трудности, вместе долго исследовали тему наслаждений… Все это сблизило их и бросило друг к другу в объятия. Быть может, впервые в жизни он занимался сексом без страха. Под воздействием наркотика "Лукреция" он забыл обо всем. Он впервые не испугался женщины. Но испугался серьезных отношений.

Я стар. Она молода.

Я завершаю карьеру. Она только начинает.

Я большой и толстый. Она — маленькая и тоненькая.

Она достойна лучшего спутника, чем я. Молодого, веселого, энергичного, любящего праздники, ночные клубы. Она выйдет замуж, заведет детей. Заживет нормальной жизнью.

Я даже готов помочь ей найти хорошего человека. Она достойна счастья с ним.

А я могу стать для нее кем-то вроде отца. Буду свидетелем на свадьбе. Крестным для детей. Я сделаю все для того, чтобы мы не были вместе.

Я должен держаться более холодно, более отстраненно. Я должен быть резким, чтобы уничтожить те чувства, которые она ко мне еще испытывает. Необходимо рассеять ее уверенность в том, что между нами может быть нечто большее, чем профессиональное сотрудничество. Да и то…

Он замечает, что похудел за время расследования. Потерял пять из девяноста пяти килограммов. Он сам это чувствует. А Лукреция, наоборот, немного располнела и стала более мускулистой.

Что будет завтра?

Он наклоняется и целует ее в лоб.

— Я думаю, что люблю тебя, Лукреция… Ты первый человек в моей жизни, которого я люблю.

144

Здоровенный водитель грузовика сидит в баре. В бар входит маленький, тщедушный человечек и спрашивает, кто хозяин питбуля, привязанного на улице.

Водитель отвечает:

— Ну, я. А что? Ты чем-то недоволен?

Маленький человечек говорит:

— Нет, нет, Просто боюсь, что моя собака убила вашу…

Водитель вскакивает и кричит:

— Что? Какой породы твоя собака?

Человечек отвечает:

— Карликовый пудель.

— Пудель?! По-твоему, карликовый пудель может убить питбуля?

— Ну, ваш питбуль им подавился…

Отрывок из скетча Дария Возняка "Наши друзья животные"

145

Прожектор заливает ярким светом середину арены. Все члены Великой Ложи Смеха уже собрались.

Исидора и Лукрецию привели в большой храмовый зал. На них белые тоги и плащи, маски с бесстрастным выражением лица.

Ну, вот и все, думает Лукреция.

Они садятся в большие кресла на ринге, их пристегивают кожаными ремнями. Два ассистента в светло-розовых плащах приставляют пистолеты им к вискам.

У меня плохое предчувствие, думает Лукреция.

Великий Мастер поднимается на возвышение. На ней фиолетовая смеющаяся маска и фиолетовый плащ. Она торжественно объявляет:

— Сегодня особый день. Два эти кандидата прошли самую короткую инициацию в нашей истории. Девять дней. Можно ли научиться остроумию за девять дней? Сегодня мы это узнаем.

По залу пробегает одобрительный гул.

— Дуэль "ПЗС" начинается немедленно. Предоставим даме право первого хода. Лукреция Немрод.

Сквозь прорези маски Лукреция смотрит на противника.

Смеши или умри, Лукреция. Не знаю, как ты попала в этот переплет, но выбора у тебя нет. Чтобы спасти свою жизнь, ты должна убить того, к кому питаешь самые нежные чувства.

Лукреция начинает с шутки о кроликах, страдающих приапизмом.

Первый удар сделан.

Довольно невинная шутка для разогрева.

Исидор, больше из вежливости, усмехается на девять баллов из двадцати. Он отвечает довольно средней шуткой о массовом переселении крестьян. Реакция Лукреции — восемь баллов.

 

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 |
Купить в интернет-магазинах книгу Бернарда Вербера "Смех циклопа":