Бернард Вербер

 



Бернард Вербер
Смех циклопа

(en: "The Laughter of the Cyclops", fr: "Le Rire du Cyclope"), 2010

 

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 |

 


57-я страница> поставить закладку

 

Блондинка спрашивает:

— Кто на гору поднимается на трех лапах, а спускается на четырех?

Адвокат не знает ответа. Но из-за ста евро он решает его поискать. Он достает ноутбук, роется в записанных на жесткий диск энциклопедиях и в других источниках. Ничего. Через спутник он подключается к Интернету, ищет во всех библиотеках мира, на всевозможных сайтах. Ничего. Он посылает электронные письма друзьям. Никто не знает ответа. Через час он будит блондинку и вручает ей сто евро. Она благодарит и собирается снова заснуть, но слегка уязвленный адвокат спрашивает ее:

— А какой ответ?

Блондинка молча достает бумажник, достает пять евро и отдает адвокату.

Великая Ложа Смеха.

№ 974 432

159

"Гуччи" тормозит, оказавшись в тупике. Еще дымящийся розовый "Харлей-Дэвидсон" валяется на боку. Его хозяйка не успела установить его на подпорку.

Улица пустынна и тиха.

Лукреция и Исидор смотрят на вывески близлежащих магазинов. Одна привлекает их внимание.

"Тещин язык. Шутки и розыгрыши для любого возраста". Дверь в магазин распахнута, кто-то только что вбежал туда.

Исидор и Лукреция заходят внутрь. Электричества нет. Лукреция возвращается к мотоциклу за фонариком. Она медленно обходит магазин, в одной руке у нее фонарик, в другой — револьвер. Исидор спокойно идет следом, словно турист за гидом.

Мари-Анж говорила, что работала продавщицей в магазине розыгрышей…

Неожиданно перед Лукрецией появляется гигантский паук. Вздрогнув, она дотрагивается до него и чувствует под рукой пластик. В пятне света на стене пляшет огромная тень насекомого. Затем Лукреция наступает на пластиковую змею.

Исидора и Лукрецию окружает беспорядочное нагромождение масок, пакетов, вонючих шариков, прыгающего мыла, конфет с перцем, кусающихся чашек с чаем, бутылок с невыливающейся жидкостью, забинтованных пальцев с торчащим гвоздем, клацающих челюстей.

Такое впечатление, что здесь давно никто не убирал. Или кто-то нарочно все разбросал.

Они осторожно продвигаются вперед, луч фонарика выхватывает из тьмы самые странные предметы: сахар с мухами, взрывающиеся сигареты, резиновые какашки.

Исидор наступает на пукающую подушку. Справа в темноте кто-то шевелится. Лукреция быстро освещает источник шума фонариком и видит большого пушистого кота. Он пускается наутек, опрокидывая банки с горчицей, из которых выскакивают смеющиеся чертики.

Кот мчится по лестнице на второй этаж.

Исидор и Лукреция натыкаются на челюсти на лапках, которые стучат зубами, имитируя смех. Освещая себе дорогу фонариком, они поднимаются по лестнице и заходят в комнату, заставленную манекенами и заваленную одеждой. Большие, в человеческий рост, манекены похожи на людей, застывших в причудливых позах. Словно издеваясь над Исидором и Лукрецией, они нацепили кто грустные, кто веселые клоунские маски.

Лукреция делает Исидору знак не шуметь.

Луч света обшаривает комнату. Никого. Лукреция уже решает уйти, как вдруг поворачивает назад и начинает внимательно рассматривать манекены один за другим.

Она касается первой маски, затем второй… Подойдя с клоуну с зелеными волосами, она отчетливо слышит его прерывистое дыхание.

Две женщины катаются по полу, опрокидывая манекены. Они колотят друг друга всем, что попадает под руку. В ход идут надувной молоток, который пищит при каждом ударе, и ручной звонок с электрическими разрядами. Они таскают друг друга за волосы, кусаются.

Исидор достает мобильный телефон и снимает драку на видео.

— Как вам не стыдно, Исидор! — задыхаясь, кричит Лукреция. — Сейчас не время для любительских фильмов! Помогите мне!

Обойдя все этажи, Исидор находит чесалку для спины и начинает щекотать шею Мари-Анж. Та отвлекается, теряет бдительность, и Лукреция одерживает победу.

Исидор и Лукреция привязывают ее к стулу "тещиными языками", гирляндами, ремнями, бечевками. Лукреция с мстительным удовольствием затягивает путы на груди Мари-Анж, на ее бедрах, щиколотках, запястьях.

— Как в старые добрые времена, Мари-Анж!

— Чего ты хочешь?

— "Шутка, Которая Убивает" у тебя?

Мари-Анж мрачнеет. Лукреция вырывает перо из головного убора индейца и начинает щекотать ей щеку.

— Так меня наказывали в Великой Ложе Смеха. Поверь, это невыносимо.

Мари-Анж дрожит. Закусывает губу, чтобы сдержать смех.

— Я боюсь щекотки. Только не это!

Лукреция проводит пером у нее под мышкой. Напряжение растет, Мари-Анж хохочет, просит пощады, но Лукреция продолжает пытку. Она словно разрисовывает кожу бывшей подруги, которая извивается и дергается в тесных путах. Затем Лукреция снимает с нее ботинок и подносит перо к ступне.

— Я все скажу!

— Где "Шутка, Которая Убивает"? — рычит Лукреция, хватая ее за воротник.

В этот момент вмешивается Исидор.

— Уймись, Лукреция. Я чувствую, что мадемуазель Мари-Анж ничего от нас не утаит. Мы не торопимся. Давайте спокойно выслушаем всю историю с самого начала.

— Но…

— Тише, тише, Лукреция. Не путайте спешку и суету.

Исидор достает записную книжку. Наливает стакан воды и дает пленнице попить.

Он хочет поиграть в "злого и доброго следователя". Неглупо.

— Мы действительно не торопимся. Как вы познакомились с Дарием? Он сам увидел вас во время выступления, не так ли?

Мари-Анж переводит дыхание.

— Нет, не во время выступления. Он познакомился со мной во время садомазохистских игр. Он пригласил меня в свой замок рядом с Версалем. Там я опять встретилась со всеми этими людьми из шоу-бизнеса. Когда Дарий пришел, я хлестала плетью его брата Павла. Дарий сказал, что ему нравится мой "стиль".

— Забавно, — замечает Исидор.

— Он предложил мне заняться его другим братом, Тадеушем. Я распяла его на кресте, как святого Андрея, и хорошо потрудилась над ним. Дарий стоял рядом и подбадривал меня. Он так возбудился, что тоже привел какую-то девушку, подвесил ее за руки и начал хлестать ее плеткой рядом со мной.

— Он, что же, был садистом? — недоверчиво спрашивает Лукреция.

— Не знаю, садизм это или нет. Ему было достаточно просто смотреть. Он даже просил телохранителей, чтобы они поработали плеткой вместо него.

— Видимо, и садисты бывают ленивые, — улыбается Исидор.

— И никто не жаловался? — удивляется Лукреция.

— Нет… Это же великий Дарий, Циклоп! Девушки приходили по собственному желанию. Они надеялись получить роль в фильме. Они гордились уже одним знакомством с ним.

— Вечная история, — вздыхает Исидор. — Надо бы их предупреждать на "Курсах Флорана"[19].

— Продолжай, — требовательно говорит Лукреция.

— Потом мы с Дарием пошли наверх и занялись сексом.

— Как два усталых палача… — иронически замечает Лукреция.

Мари-Анж надменно смотрит на нее.

— Как два победителя в мире трусов! Мы оба были хищниками, и сразу узнали друг друга.

— Да, жертв много, а палачей так мало, — сочувствует Исидор.

— Я сказала ему, что мечтаю о карьере комической артистки, и он обещал помочь. Сколько продюсеров обещали мне помощь, просто чтобы затащить меня в постель, и ничего не сделали! Дарий, по крайней мере, сдержал слово. Тадеуш стал моим продюсером, он познакомил меня с несколькими своими друзьями-журналистами, которые посещали вечеринки Циклопа. Те написали обо мне хвалебные статьи.

— Очень мило, — фыркает Исидор.

— Но Дарий не хотел, чтобы я становилась слишком известной. Он боялся потерять власть надо мной. Он ввел меня в группу "розовых громил". Я была единственной девушкой в их банде.

— А еще он тебя трахал.

— Лукреция хотела сказать, что вас связывали близкие отношения.

— Ну… Честно говоря, Дарий отличался некоторыми физиологическими особенностями.

Мари-Анж кажется смущенной.

— Какими?

— Не знаю, имею ли я право говорить об этом. Это… очень интимно.

— Ну, не тебе, с твоим послужным списком, стесняться, — усмехается Лукреция.

— У него была одна сексуальная проблема… Как в известном анекдоте. Такого нарочно не придумаешь.

Исидор погружается в размышления, он берет блокнот и просматривает шутки, которые записывал с тех пор, как начал расследование. Неожиданно он восклицает:

— Анекдот про циклопа! Я догадался, Лукреция. У Дария было только одно яичко.

Мари-Анж кивает.

— Иногда это не вызывает никаких последствий. Но Дарий… не мог нормально заниматься сексом.

— Говорят, Гитлер страдал такой же патологией. Но проверить это так и не удалось, — дополняет Исидор.

— Дарий таким родился. И по чистой случайности после несчастного случая потерял и глаз.

— Так анекдот может изменить всю жизнь человека, — бормочет Лукреция. — Может, от этого он стал таким жестоким по отношению к женщинам… и таким авторитарным по отношению к мужчинам. Он ощущал потребность в компенсации.

— Он ощущал потребность в том, чтобы чувствовать себя уверенно. Я никогда не встречала человека, так сильно ненавидевшего самого себя. Когда мы жили вместе, он просыпался по утрам с диким желанием покончить жизнь самоубийством. Он говорил: "Я — худший из людей, я достоин страшной кары, но никто и не пытается встать на моем пути. Никто не осмеливается!" Однажды, точнее, в тот день, когда его избрали "Самым популярным французом", на него словно озарение нашло. Он сказал: "Мими, избей меня!"

Лукреция и Исидор поражены.

— Он словно искал границы самого себя. Границы боли, границы страданий. Все его обожали, а он себя ненавидел. Он считал, что это противоречие может разрешить только один человек. Я.

— Женщина может возвысить мужчину, — говорит Исидор. — И даже спасти его от него самого.

Куда это его понесло? Теперь он в поэзию ударился. Вот уж не вовремя. Он бесит меня.

— Я сделала ему очень больно, но, как ни странно, именно в тот момент он и поверил в себя. Он бросил всех других любовниц. Я могу с уверенностью сказать, что стала единственной женщиной в его жизни. Я одна знала все его темные стороны. Сомнения оставили его. Он решил заняться политикой, организовать собственную партию. Однажды, когда я била его, ему пришла в голову идея. Он произнес одну-единственную фразу: "Мне нужна „Шутка, Которая Убивает“!" Он объяснил мне, что это такое. Он наконец нашел достойную цель. С того времени он стал одержимым. Он день и ночь говорил только о "Шутке, Которая Убивает".

— Как до предела избалованный ребенок, — шепчет Лукреция. Она совершенно разочарована в человеке, которым так восхищалась.

— Не судите его строго. Он был способен и на великодушные, благородные порывы. Он мог помочь артисту просто из любви к искусству. И совершенно безвозмездно занимался благотворительностью, скрывая это от журналистов.

— Он воровал чужие скетчи, присваивал анонимные шутки! — возмущается Лукреция.

— Не надо преуменьшать его таланты. Он кое-что делал и помимо этого. Он сам придумывал скетчи и анекдоты, обладал неподражаемым талантом к импровизации. Текст скетча становился солью, сдабривающей кусок мяса. Не путайте блюдо и приправу.

— А ведь она права, — признает Исидор. — Если бы все было так просто, кто-нибудь догадался бы это сделать и до него. В его исполнении любая шутка начинала играть всеми гранями.

— Его скетчи великолепны! Комплекс неполноценности, связанный с его "циклопической" проблемой, делал Дария трогательным. Он чувствовал чужую боль. Он был добрым человеком.

Лукреция чувствует, что ее уверенность поколеблена. Похоже, Исидор готов изменить свое мнение о Дарии. Он знает, что составить справедливое суждение о человеке можно, лишь выслушав всех, кто его знал.

— Расскажите про "Шутку, Которая Убивает". Итак, в тот вечер вы тоже были в Карнаке. Что там произошло?

— Да, я участвовала в нападении на маяк-призрак. Я уверена, что Дарий ожидал более серьезного сопротивления. Клянусь, он думал, что они будут вооружены, вступят в бой, что начнется сражение…

— Любой человек требует от жизни все больше, пока не получит щелчок по носу, который возвращает его к реальности, — философски замечает Исидор.

— Он ни разу не получил щелчка. Била его только я, да и то по его просьбе. Он пытался нащупать границы возможного. Он убивал. Он организовал турнир "ПЗС". Теперь он хотел посмотреть, сумеет ли совершенно безнаказанно уничтожить десятки людей.

— Причем людей, которым он был обязан всем. Эдипов комплекс, желание убить отца, который тебя воспитал, — говорит Исидор.

— Да нет. Это скорее комплекс Эжена Лабиша. Помните, в "Господине Перришоне"? — поправляет его Лукреция тоном отличницы. — Трудно сказать спасибо тому, кто тебя спас. Сколько раз в истории люди вместо благодарности всаживали благодетелю кинжал в спину!

— На острове-призраке начался настоящий кошмар. Они ни о чем не подозревали. Когда Дарий подал знак, я отошла в сторону. Я стояла в углу, у меня было оружие, но я не стреляла. Дарий заметил это и заставил меня прикончить одного из раненых. Он сказал: "Это тебе не плеткой махать, куколка! Вот ты и потеряла девственность, Мими. Ты — соучастница. Теперь ты действительно „розовый громила“". Он принял большую дозу кокаина и был в исступлении. А я спряталась в углу, и меня вырвало.

— Вы не думали о том, чтобы бросить его? — спрашивает Исидор.

— Я полностью оказалась под его влиянием. Он околдовал меня. Ведь он был "самым популярным французом". Человеком, который заставлял смеяться людей всех возрастов и социальных слоев. А я хотела стать знаменитой комической актрисой. Несмотря на то что у нас не было интимных отношений, я безумно его любила… Это невозможно объяснить.

— Очень на тебя похоже, — замечает Лукреция.

— Мы убили многих. Кому-то удалось спастись. Но "Шутку, Которая Убивает" мы так и не нашли. Дарий пришел в ярость. Он все повторял: "Мы не можем вернуться с пустыми руками!" Мы побежали догонять остальных и обнаружили, что добрая сотня ушла по потайной лестнице. Дарий обозвал нас никчемными идиотами. Мы вернулись в Карнак и стали прочесывать окрестности. Дарий думал, что беглецы спрячутся в прибрежных кустах.

Мари-Анж умолкает. Она задыхается.

— Через какое-то время я наткнулась на Павла, брата Дария. Он шел с рюкзаком, с фонариком, в руках держал автомат. Мне показалось, что он как-то странно выглядит, и я спросила, что случилось. Он ответил, что все хорошо, и он уверен, что мы скоро найдем "Шутку, Которая Убивает". Но мы так ничего и не нашли. И вернулись в Париж. Вот и все.

Исидор и Лукреция молча смотрят на пленницу.

— Мне кажется, вы бессовестно лжете, мадемуазель Мари-Анж, — сухо говорит Исидор.

— Но это правда, клянусь!

— Лукреция, вы готовы провести еще один сеанс щекотки?

— На этот раз я предлагаю щекотать ей между пальцами ног.

Лукреция стаскивает с Мари-Анж второй клоунский ботинок, поднимает ее связанные ноги и подносит к ним перо.

— Вы не смеете этого делать!

Лукреция касается пером кожи Мари-Анж, вызывая у своей жертвы нервный смешок.

 

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 | 64 | 65 | 66 |
Купить в интернет-магазинах книгу Бернарда Вербера "Смех циклопа":