Бернард Вербер
Смех циклопа
19-я страница |
— Хорошо, — подводит итог Лукреция. — В следующий понедельник надо вернуться туда с фотоаппаратом и камерой. Тогда им придется признать, что "Театр Дария", открывающий молодые таланты, не что иное, как преступный концерн.
Исидор повышает голос, чтобы заглушить музыку.
— Следует избегать лобовых атак. Комиссар Маленсон прав, они слишком могущественны. Тадеуш Возняк — брат самого популярного француза и владелец громадного состояния, на его стороне симпатия подавляющего большинства. Вся пресса восхваляла Дария, и она поддержит Тадеуша. "Современный обозреватель" не отстанет: с волками жить — по-волчьи выть. Это нельзя сбрасывать со счетов.
— Убийство людей для забавы тоже нельзя сбрасывать со счетов.
— Вы так думаете? Мне кажется, человеческая жизнь стоит все меньше и меньше. Десять заповедей уже не в моде. Экономические, политические, религиозные интересы и даже конкуренция в мире юмора гораздо важнее.
— Но нельзя же в самом деле…
Лукреция прерывает себя на полуслове. Останавливает мотоцикл. Открывает рот от удивления. Они у самой водонапорной башни. Исидор снимает шлем и тоже изумленно молчит. За окнами последнего этажа колышутся голубоватые волны.
Они бегом поднимаются по винтовой лестнице и выбегают на центральный остров цистерны. Квартира со всей мебелью затоплена. Дельфины и акула плавают по гостиной, кухне, спальне, огибают столы, диваны, кровать. Подушки качаются на волнах. Дельфины открывают носом дверцы шкафов и вытаскивают оттуда рубашки и брюки, которые медленно, словно медузы, шевелятся на дне бассейна.
Исидор застывает. Он словно оглушен. Лукреция говорит:
— Э-э… Мне очень жаль, Исидор. Ужасно жаль.
Он молчит. Лукреция бормочет:
— Это розовые громилы Дария. Они отомстили… Затопили тут все.
Она прыгает в воду прямо в кожаном костюме, плывет в ванную, находит открытый на полную мощность кран и закрывает его. Плывет на кухню и закрывает кран там.
— Ну, вот… Я остановила потоп.
Исидор не подает признаков жизни. Лукреция забирается на островок и начинает выжимать длинные рыжие волосы.
Чувствую, он опять скажет, что это я во всем виновата.
С детства меня обвиняют во всех смертных грехах. Можно подумать, это я затопила его квартиру!
Исидор по-прежнему не издает ни звука, но она видит, что он стискивает кулаки.
— Хорошо, хорошо. Да, вы не хотели, чтобы я приходила к вам. Да, этой неприятности не случилось бы, если бы я не привела их к вам. Все, я признаю свою ошибку. Раскаяние смягчает наказание, не так ли?
Неожиданно Исидор ударяет Лукрецию в подбородок. Она падает в воду. Он прыгает вслед за ней, и начинается драка. Джордж, Ринго, Пол и Джон подплывают поближе, чтобы посмотреть, что за игру затеяли два человека.
Сокрушительные удары Исидора смягчаются водой. Лукреция не отвечает, она лишь уворачивается от кулаков, которые яростно молотят вокруг.
Довольно много времени спустя, обессиленные, в тяжелой, промокшей одежде, они выбираются обратно на остров.
— Я ненавижу вас, Лукреция! Не желаю вас больше видеть! Никогда.
Сколько раз я это слышала? А еще: "Ты приносишь несчастья", "Все, кто доверял тебе, потом раскаивались", "Ты не только не помогаешь людям, ты усложняешь им жизнь". Да, я знаю. Знаю.
— Я уже сказала, мне очень жаль. Вы что, хотите меня убить? — спрашивает она, задыхаясь.
— Отличная идея!
— Исидор, вы ошибаетесь, не я ваш враг. Враг — это Тадеуш Возняк.
Он смотрит на нее, как бык на красную тряпку.
— Я укрылся здесь от чужой агрессии и глупости. Я был уверен, что уж тут меня никто не потревожит. Но из-за вас…
— Я просто добавила немного соли в эту пресную воду. Вы должны быть мне благодарны.
Исидор смотрит на затопленную квартиру и снова пытается ударить молодую женщину, но она успевает отпрыгнуть.
— Исидор, я не хочу драться, — говорит она. — Надо просто вытащить мебель и просушить. Кое-что, конечно, придется заменить, но это ведь не конец света. Кто не переживал небольшой потоп? Ищите во всем хорошую сторону: у ваших питомцев никогда не было столько места для игр. Посмотрите, как они счастливы!
Его кулаки снова сжимаются.
— Вспомните ваш девиз: "Насилие — последний аргумент дурака".
Он бросается на нее, теперь они дерутся на суше. Исидор сильнее, но неповоротливее. У Лукреции лучше реакция, но она не хочет сделать ему больно и просто уклоняется от ударов.
Наконец, обессиленный, он успокаивается.
— Вам лучше? Вы выплеснули гнев? Поговорим, как взрослые люди!
Исидор бледнеет от ярости и бросает на Лукрецию уничтожающий взгляд.
— Мне не о чем с вами разговаривать. Уходите! Убирайтесь из моей жизни и никогда не возвращайтесь. Никогда!
Она занимает оборонительную позицию, готовясь защищаться от новых ударов.
— Посмотрите на себя: вы весь мокрый, вам негде спать. Исидор, будьте благоразумны. Позвольте мне вам помочь! Пойдемте ко мне — там, как бы это выразиться… не так сыро.
Он снова накидывается на нее с кулаками.
55
Женщина собирает шкаф, купленный в разобранном виде. Закончив, она отходит в сторону, чтобы полюбоваться результатом своей работы. По улице проезжает автобус, и шкаф рассыпается на части.
Женщина снова его собирает. Под окнами опять проезжает автобус, и шкаф рассыпается.
Женщина звонит в магазин. После долгих объяснений администратор магазина решает послать к ней мастера, который попытается во всем разобраться. Приехав к женщине, мастер тщательно собирает шкаф. Но как только по улице проезжает автобус, шкаф рассыпается.
— Вот видите, я это не выдумала, — говорит женщина.
— Ничего не понимаю, — отвечает мастер. — Может быть, мотор автобуса так шумит, что шкаф разваливается от вибрации?
Он снова собирает шкаф, залезает внутрь, чтобы посмотреть, какие шурупы вывинчиваются от вибрации, и тщательно закрывает изнутри створки шкафа. Мастер в шкафу, женщина снаружи. Ждут автобуса.
И тут возвращается муж женщины. Восклицает: "Ты купила новый шкаф!", открывает дверцы и видит внутри мужчину.
— Что вы тут делаете? — спрашивает он.
Мастер бормочет:
— Вы не поверите, жду автобус.
Отрывок из скетча Дария Возняка "Все дело в логике"
56
Сначала они слышат пронзительный вой сирены, а потом видят языки пламени, вырывающиеся из окон.
Жар чувствуется за несколько десятков метров от дома.
Лица собравшихся вокруг оцепления освещены оранжевыми отблесками. Люди тихо переговариваются:
— У кого это горит?
— У девушки, которая одевается в китайском стиле. Она журналистка в "Рапид" или в "Современном обозревателе".
— А… эта, у которой мотоцикл… Вечно от него шум. Она еще всегда ставит его в неположенном месте.
— Да, по-моему, это у нее.
Пожарные разматывают шланги, к окнам поднимается лестница. Лукреция слезает с мотоцикла и медленно снимает темные очки.
Нет! Только не это!
С ее губ срывается только одно слово:
— Левиафан!
Она бросается вперед, расталкивает пожарных, ныряет под ленту и мчится вверх по лестнице.
Через несколько мгновений она возвращается, вся покрытая копотью, с дымящимися растрепанными волосами. Она задыхается, кашляет.
Под мышкой она держит расплавившийся ноутбук, старого плюшевого медведя, почерневший фен и синюю лакированную шкатулку с буквами "B.Q.T." и надписью "Не читать!". На ладони у нее лежит маленькая обугленная рыбка с белыми выпученными глазами.
Увидев то, что Лукреция хотела спасти, Исидор поднимает брови.
— М-м… что это?
— Не что, а кто. Его звали Левиафан. Он был моим другом. Они мне за это заплатят! — рычит она.
Она кладет останки Левиафана в спичечный коробок, прыгает на мотоцикл и яростно заводит мотор, намереваясь поехать к "Театру Дария". Исидор удерживает ее за руку. Из ее кармана вываливается брелок и разражается хохотом. Исидор поднимает его и убирает в сумку, но механический смех не смолкает. Он глушит мотор и отбирает у Лукреции ключи.
— Успокойтесь! Пора перестать метаться и совершать необдуманные поступки. Поступим согласно старому, дорогому мне принципу. Первое: собрать информацию; второе: обдумать; третье: действовать. Для начала обратимся к правилу номер один-бис: ничего не делать сгоряча. Давайте все обсудим где-нибудь на нейтральной территории.
Подкрепляя слово делом, Исидор садится в коляску и возвращает Лукреции ключи. Она молча заводит мотор.
57
Пожилая супружеская пара вспоминает молодость и любимый ресторанчик, где сорок лет назад по вечерам выступал артист, коловший членом грецкие орехи. Супруги находят ресторанчик и узнают, что тот артист по-прежнему там выступает. Действительно, в конце вечера перед посетителями появляется сильно постаревший артист во фраке. Вспыхивают прожекторы, и артист разбивает членом три кокосовых ореха.
Супруги проходят к артисту за кулисы и спрашивают, почему он заменил грецкие орехи на кокосовые.
Тот отвечает:
— Старею… Зрение уже не то.
Отрывок из скетча Дария Возняка "Все дело в логике"
58
Гроб осторожно закрывают.
Руки роют могилу в мягкой земле кладбища на Монмартре и опускают туда спичечный коробок.
Вместо надгробного камня Лукреция кладет деревянный брусок, на котором толстым фломастером написано: "Левиафан".
И эпитафия: "Родился в воде, погиб в огне, упокоился в земле".
Исидор сочувственно кивает.
— Я уверен, что она была необыкновенной, выдающейся рыбкой.
— Это был он. Королевский сиамский карп. Сильный характер, твердые убеждения. Левиафан сообщил мне, что в квартире в мое отсутствие был обыск. А ведь аквариумной рыбке не так просто общаться с людьми.
— А у меня был бонсай, который однажды сбросил все листья.
— Чтобы сказать вам, что кто-то рылся в ваших вещах?
— Нет… просто бонсай — очень нежное растение.
Исидор и Лукреция идут по Монмартру к ближайшей гостинице. Это "H?tel de l’Avenir", отель "Будущее".
Флегматичный администратор, со впалыми щеками, длинный и худой, как жердь, удивляется, что у вновь прибывшей пары нет багажа. Девушка с растрепанными волосами вся вымазана в саже, на мужчине мокрая одежда.
— Мы просто потрахаться, — уточняет журналистка, пресекая любые вопросы.
Администратор вежливо улыбается, делает вид, что оценил шутку, и кладет на стойку ключ.
— Вам повезло, осталась одна свободная комната.
Журналисты поднимаются наверх и находят нужный номер. Лукреция открывает дверь, проходит внутрь и раздвигает шторы.
— Не самый удачный вариант, — замечает Исидор, осматривая комнату.
— О деньгах не беспокойтесь, я включу это в командировочные расходы. Тенардье заплатит.
— Меня не это волнует.
— А что тогда?
Вид у Исидора недовольный.
— Всего одна кровать. Ладно, я буду спать на диване.
Он подходит к окну, одобрительно смотрит на открывающуюся панораму Парижа, задергивает шторы, зажигает лампу и садится в кресло. Достает айфон и набирает номер.
— Алло! Жан-Луи? У меня в башне проблемы с водой. Нет. Нет, это не просто протечка. Скорее что-то вроде наводнения.
Пауза.
— Маленькое? Нет, большое. Какое слово я должен употребить, если диван и кровать плавают, а телевизор целиком находится под водой? Пожалуйста, почини все как можно быстрее. Выкини испорченную мебель и посмотри, не повреждены ли перекрытия. Подсчитай, сколько будет стоить ремонт. Неплохо бы еще купить новую мебель и переклеить обои. Я все оплачу.
Он переводит дыхание.
— Да, и покорми Пола, Джона, Ринго и Джорджа. Дельфинам — сельдь, а Джорджу — вареный рис с морковью и немного нежирной говядины. Если мясо будет с жилками, вырежи их. Держи меня в курсе. Спасибо, Жан-Луи.
— Черт побери, вот теперь будет война! — восклицает Лукреция с яростью. — Эти подонки за все заплатят!
— "Не рыдать и не смеяться: понять", — изрекает Исидор.
— Клоун Ашилль Завата?
— Нет, Спиноза. Когда мы поддаемся эмоциям, то ни о чем не думаем, ничего не видим и не понимаем.
— Тут и понимать нечего. Тадеуш Возняк с бандой "розовых громил" уничтожил наши квартиры. Это предупреждение — не надо лезть в их маленькие тайны.
— Мы потеряли наши дома. Но узнали, что происходит в "Театре Дария". Адам и Ева выбрали знание и были изгнаны из рая. "Если чего-то не хватает, то другого будет с избытком".
— Лао-Цзы?
— Нет, я. Но не я один понял этот принцип.
Лукреция в бешенстве кружит по комнате.
— Надо действовать быстро, чтобы помешать им.
Исидор продолжает спокойно сидеть.
— Нет. Сначала надо все обдумать.
— И что вы предлагаете? Сидеть и разговаривать?
— Именно. Даже суперактивному человеку иногда полезно поговорить.
Руками, все еще выпачканными в саже, Лукреция раздвигает шторы и смотрит на Париж, сияющий тысячами огней.
— У меня есть знакомые, у которых есть знакомые, у которых есть очень серьезные знакомые, которые не побоятся напасть даже на семью Возняк.
— Это не то, что нам нужно.
— Я не люблю бесполезную болтовню. Что вы собираетесь делать, господин Хитрее-всех-на-свете?
— Для начала — успокоиться. Вернемся на исходную позицию. Нас хотят сбить со следа, но мы не должны поддаваться на провокации. Мы настигнем наших врагов, разгадав загадку смерти Дария.
Лукреция мрачно смотрит на Исидора.
— Теперь есть кое-что поважнее убийства Дария.
— Нет. Именно убийство Дария сейчас важнее всего. Как только мы раскроем эту тайну, нас станут считать защитниками Циклопа. Мы начали расследование, чтобы наказать его обидчиков. И тогда все, кто его любит и ценит, окажутся на нашей стороне.
Лукреция начинает понимать. Она молча слушает.
— Мы встанем на защиту Дария. Во имя его славы и таланта мы нападем на коварного брата, который предал память Циклопа и пытается очернить его имя, устраивая бесчеловечные поединки. Симпатии публики будут на нашей стороне.
Лукреция смотрит на Эйфелеву башню, на которой, вместо обычной подсветки, неожиданно вспыхивают цифры огромных электронных часов.
— А что, если Дарий знал об этих ночных турнирах? — говорит Лукреция.
— Вы шутите? Разумеется, он знал! Скорее всего, он и был вдохновителем этого "ПЗС", но, поскольку у него репутация ангела, мы его трогать не будем.
— Что же вы предлагаете?
— Мы, два честных журналиста, стремящихся докопаться до истины, расследуем обстоятельства смерти Циклопа. Когда мы заработаем славу "защитников Дария", мы сможем действовать, прикрываясь его именем, и выведем Тадеуша на чистую воду. Пресса и публика встанут на нашу сторону, и полиции останется просто кинуться по горячим следам. Тадеуш Возняк лишится политической поддержки. Он станет беззащитным, и мы сразимся с ним на равных.