Бернард Вербер
Смех циклопа
43-я страница |
— Именно так.
— Вы не ответили, принимаете ли вы наши условия?
Стефан Крауц пристально смотрит на Исидора.
Он спятил! И речи быть не может о том, чтобы отдать им "Шутку, Которая Убивает"! Да еще взамен на информацию об их новом убежище, где-нибудь в глухой провинции! Мне наплевать на их тайное общество, расследование отлично идет и здесь. Хотя…
Я поняла. Исидор думает, что, если Дария убил не Тадеуш, значит, это кто-то из Великой Ложи Смеха. И значит, искать убийцу нужно не в лагере тьмы, а в лагере света!
Улыбка продюсера превращается в гримасу.
— Вы должны понять, в какое положение мы попали. Наша Ложа недавно пережила…
— Неприятности? — спрашивает Исидор.
— Это еще мягко сказано.
— Нападение "розовых громил" Дария, не так ли? Погибло много людей. Что, естественно, вынуждает вас занять оборонительную позицию, — дополняет Лукреция.
— Как минимум.
— И вы решили стать еще более закрытыми, еще более незаметными и осторожными. Короче, предпринять все меры для того, чтобы тайное общество оставалось тайным.
Исидор медленно пьет чай.
— И вам совершенно не хочется выполнять мою просьбу. Ведь вы считаете, что мной движет обычное журналистское любопытство.
— Верно. Вы все правильно поняли.
— Но "Шутка, Которая Убивает" у нас, и вы хотите ее получить.
— Я могу взять ее силой, — говорит Стефан Крауц и выхватывает из кармана револьвер.
— Этим вы ничего не добьетесь, — говорит Лукреция. — У моего друга Исидора аллергия на агрессию.
— Да, я считаю, что агрессия мешает диалогу. В моем будущем романе ни один герой ни разу не воспользуется ни детским перочинным ножом, ни даже рогаткой.
— Мне нравится ваша флегматичность, господин Катценберг, но вы по-прежнему не понимаете, что стоит на кону. Мы готовы на все, чтобы получить "Шутку, Которая Убивает".
Он поднимает револьвер.
— Убийством больше, убийством меньше… В нашем положении это уже неважно. Где шкатулка?
Он приставляет револьвер к виску Исидора, который продолжает невозмутимо пить чай.
— Мы не так наивны, господин Крауц. Мы спрятали ее. Далеко отсюда. Если вы нас убьете, то никогда не найдете ее.
— Вы блефуете!
— Ну что ж, проверьте.
Револьвер опускается. Продюсер достает мобильный телефон и отсылает эсэмэску. Получает ответ и снова отсылает эсэмэску. Он молча обменивается шестью фразами с неизвестным собеседником. Его лицо принимает озабоченное выражение.
— Они считают, что на ваше предложение можно согласиться, но, естественно, при соблюдении необходимых мер предосторожности.
Исидор делает глоток зеленого чая.
— Встреча может состояться только в том случае, если вы станете членами ложи, — продолжает Стефан Крауц. — Это непременное условие.
— Значит, Дарий тоже был членом Ложи. Спасибо за информацию, — замечает Исидор.
— Вы хотите сказать, что ваших друзей могут увидеть только посвященные? — спрашивает Лукреция.
— Да.
— А можно вступить в вашу организацию, а потом выйти из нее?
— Быть посвященным — значит узнать нечто новое. Разве можно разучиться плавать или ездить на велосипеде? Или забыть вкус соли или сахара? Нет, примкнув к нам, вы останетесь с нами навсегда. Вы узнаете новое и станете такими же, как мы. Наша ложа — это "клуб закрытого типа". Выбирайте. Я вас не принуждаю. Вы можете просто отдать мне "Шутку, Которая Убивает", и я оставлю вас в покое.
Он кладет револьвер в карман.
— Вступить в Великую Ложу Смеха, чтобы узнать, что такое Великая Ложа Смеха? Мне кажется, нам морочат голову, — говорит Лукреция.
Стефан Крауц усаживается поудобнее, понимая, что ситуация под контролем. Он снова включает машинку для смеха, чтобы чем-то скрасить ожидание.
Исидор и Лукреция совещаются.
— Нам нужно подумать, — говорит Исидор. — Дайте номер вашего мобильного, мы вам позвоним.
— Нет, — отрезает Лукреция. — Мы согласны. Ждем вас завтра в четыре часа дня в холле гостиницы. Мы возьмем с собой "Шутку, Которая Убивает", и вы отвезете нас в новую штаб-квартиру вашей Ложи.
— Вижу, вы умеете принимать быстрые и четкие решения. Я очень ценю это, мадемуазель Немрод.
Продюсер встает и направляется к двери.
— Да, и оденьтесь потеплее. Ехать не близко, и там довольно холодно.
120
Двое приятелей встречаются на улице.
— О, привет! Что это ты у тебя за чемоданы? — спрашивает один.
— Сам открой и посмотри, — отвечает другой.
Его приятель открывает один чемодан, и видит там миниатюрный корт, на котором два крохотных спортсмена играют в теннис.
— Это еще что?
— Сам видишь, теннисный корт.
— А что в другом чемодане?
Он открывает второй чемодан, оттуда в клубах дыма появляется джинн и говорит:
— Чего ты хочешь? Я исполню любое твое желание!
Приятель отвечает:
— Хочу миллиард!
С неба тут же падает биллиардный стол.
— Что это?! Твой джинн глухой, что ли? Я просил миллиард, а не бильярд!
Его приятель печально отвечает:
— А ты думаешь, я просил тридцатисантиметровый теннис?
Отрывок из скетча Дария Возняка "Будь здоров"
121
Продавщица секс-шопа показывает Лукреции несколько моделей стальных наручников. К счастью, Монмартр совсем недалеко от площади Пигаль, и квартал "Отеля Будущего" изобилует специализированными магазинчиками.
— А кожаные не хотите? Еще есть с розовым мехом и поролоновой прокладкой, они удобнее.
Лукреция отказывается и выбирает стальные наручники американской полиции, самые дорогие и прочные.
Затем она покупает новые ботинки. Она выбирает целый час, едва не доводит продавщицу до нервного срыва и берет те, что примерила первыми.
Потом она идет к парикмахеру Алессандро.
— Боже, Лукреция, что с тобой? Чешуйки волос раскрыты, словно листья артишока! Ничего не говори, я сам догадаюсь. Тебя бросил парень, да?
— Браво. В точку.
Алессандро берет ее за руку.
— Не переживай. Одного потеряла — десятерых найдешь. Ты моя самая классная клиентка. Если бы я интересовался женщинами, я бы тебя не пропустил.
— Спасибо.
Парикмахер внимательно рассматривает волосы клиентки.
— М-м… Дело-то серьезное. У тебя и на работе проблемы. Твоя начальница отказалась тебя повысить?
— В общем, да. Честно говоря, она меня просто уволила.
— Да-да, помню, ты мне о ней рассказывала, с короткой стрижкой, красится в рыжий цвет?
— У тебя отличная память на волосы.
— Хорошо. Что будем делать, укладку, окраску или все вместе?
— М-м… помассируй мне как следует кожу головы. А поскольку меня скоро похитят и запихнут в багажник машины, ничего сложного делать не стоит.
— Тебя похитят? В багажник…. Ты шутишь?
Лукреция показывает наручники.
— Не волнуйся, видишь, я подготовилась. Они прочные.
Он кладет ей ладони на плечи.
— В критических ситуациях моей кандидатской степени по психологии недостаточно.
— Ты изучал психологию?
— Конечно. Семь лет, в университете. Теперь без этого парикмахером не устроишься. Но я за тебя волнуюсь. Тебе сейчас нужно что-нибудь более эффективное.
Алессандро уводит Лукрецию в подсобку.
Она видит помещение, напоминающее бело-розовый кукольный домик, его стены украшены афишами кинофильмов, фотографиями певцов "йе-йе" шестидесятых годов, коллекциями почтовых открыток, фарфоровыми фигурками и ракушками.
Алессандро усаживает ее в кресло, обитое бархатом в цветочек.
— Там, где психология бессильна… появляются карты Таро.
Он открывает шкафчик, достает потрепанную колоду и протягивает Лукреции.
— Перетасуй. Сними. И выбери одну.
Она так и делает.
— Вот. Это ты.
Лукреция переворачивает карту. На ней изображены цифра "один" и человек в широкополой шляпе, который жонглирует кубками и палками.
— Шут. Ты живешь иллюзиями. Ты сознательно кажешься другим не такой, какая на самом деле. Ты не глупа. И хочешь измениться. Дай еще одну карту.
Лукреция вытягивает вторую карту.
— Это твой враг. Настоящая проблема, с которой надо справиться.
Она смотрит на карту и видит старого бородатого человека в длинном плаще, идущего в темноте с посохом и фонарем в руках.
— Седьмой аркан. Отшельник.
Исидор?
— Отшельник — это одиночество. Ты боишься остаться в одиночестве.
Не Исидор, а я сама…
— Ты спрашиваешь себя, встретишь ли ты человека, который захочет идти с тобой по жизни. И это мучает тебя. Бери третью.
Лукреция наугад вытягивает карту.
— Теперь посмотрим, что тебе мешает.
Она переворачивает карту и видит рисунок, изображающий человека с головой козла. Он держит на поводке мужчину и женщину. Рядом стоит цифра "четыре".
— Дьявол. Ты находишься во власти первобытных импульсов. Похоть, стремление побеждать и быть побежденной, обжорство, гнев, страх, агрессия. Инстинкты обезьяны живут в тебе и заставляют действовать необдуманно, удовлетворять сиюминутные желания. Бери четвертую карту, узнаем, что тебе поможет.
Лукреция переворачивает карту. Папа Римский, сидящий на троне. Цифра "три".
— Верховный жрец. На твоем пути есть человек старше тебя. Он читает книги или пишет их. Он находится в духовном поиске, но не в таком, как у тебя. Он сидит на троне, а ты блуждаешь. У него нет иллюзий. Вы дополняете друг друга. Этот человек очень благотворно влияет на тебя. Это он тебя бросил?
— Пока нет. Но ждать осталось недолго.
— Тяни пятую карту, которая скажет нам, чем все закончится.
Лукреция переворачивает пятую карту.
И видит смеющийся скелет, который косит торчащие из земли головы и руки. На карте стоит цифра "тринадцать".
Лукреция вздрагивает.
— Смерть?
— Да, смерть. Тринадцатый аркан. Но не огорчайся.
— Почему?
— М-м… в твоей жизни произойдут кардинальные изменения.
— Я умру?
— Нет, нет. Ты изменишься. Радикально. Тринадцатый аркан — это карта обновления, поэтому она и находится в середине колоды. Иначе она была бы в конце. Посмотри, вот из земли появляются ростки. Это словно зима. Скоро придет весна. Созиданию всегда предшествует разрушение. Сухие листья должны опасть, чтобы раскрылись новые почки.
Лукреция, ничуть не успокоенная, старается поверить объяснению.
— Не знаю, прояснилась ли ситуация для тебя, но мне все это кажется обнадеживающим. Тебе помогают, перед тобой открывается духовный путь к истине, который ведет тебя от иллюзий к реальному миру.
— Спасибо, Алессандро. Ты мне прямо как брат.
— Гадание вдохновило меня, и я придумал тебе новый имидж. Я склоняюсь к каштановой гамме. Я вижу тебя светлой шатенкой. Пожалуйста, не возражай, это важно для меня. Я считаю, что цвет обладает энергией. Мне в голову пришла великолепная идея… Я, наверное, займусь таро-стилистикой. Буду делать прически по результатам гадания.
Лукреция соглашается подвергнуться трансформации. По окончании процедуры она смотрит в зеркало и хочет закричать от ужаса. Ей хочется затолкать Алессандро в рот все его расчески, гребенки и щетки, но она сдерживается. Ее обуревает искушение не заплатить ему за работу, но она платит, оставляет чаевые и уходит, еще раз поблагодарив за гадание на картах Таро, которое заставит ее задуматься над жизнью. Затем она покупает платок, чтобы спрятать последствия катастрофы.
К счастью, у меня сегодня нет важных встреч. Он окончательно испортил мне цвет. Волосы теперь цвета "Нутеллы". Может быть, сменить парикмахера? Он прав, внутреннее соответствует внешнему. Но в психотерапии между врачом и пациентом должна существовать дистанция. Он стал мне другом, гадал мне на картах, и уже не объективен.
Она проходит мимо зоомагазина и думает, не завести ли новую рыбку.
Потом, когда вернусь. Тринадцатая карта не сулит ничего хорошего.
Она покупает дорожную сумку, несколько шерстяных свитеров, стальной чемоданчик. Потом заходит в бакалейный магазин, берет бутылку виски и три шоколадки.
Возможно, я скоро умру, надо побаловать себя напоследок.
Она возвращается в гостиницу.
Исидор видит, что к ее запястью наручниками пристегнут стальной чемоданчик.
— Он закрывается на кодовый замок. Это поможет нам контролировать ситуацию при обмене "Шутки, Которая Убивает", — объясняет Лукреция.
Очень надеюсь, что поможет.
122
Священник и монахиня попадают в снежную бурю. Они с трудом находят домик, чтобы укрыться от метели. Совершенно обессиленные, они собираются лечь спать. Перед ними стопка одеял, спальный мешок и одна-единственная кровать. Священник самоотверженно говорит:
— Сестра, устраивайтесь на кровати, а я лягу в спальнике на полу.
Только он застегнул спальный мешок и начал засыпать, как монахиня говорит:
— Отец мой, мне холодно.
Священник расстегивает спальник, встает, берет одеяло и укрывает ее. Снова залезает в спальник, но как только он начинает засыпать, монахиня опять говорит:
— Отец мой, мне все еще холодно.
Он опять встает, укрывает ее вторым одеялом и залезает в мешок. Как только он закрывает глаза, монахиня говорит:
— Отец мой, мне так холодно!
Не вылезая из спальника, священник отвечает ей:
— Сестра, у меня есть предложение. Мы находимся бог знает где, и никто ничего не узнает. Давайте поступим так, словно мы — муж и жена.
— О, с удовольствием! Я согласна!
Тогда священник кричит:
— Дорогая, отстань! Возьми сама еще одно чертово одеяло и дай мне поспать!
Отрывок из скетча Дария Возняка "В глубинке".
123
В пассажирском отделении микроавтобуса нет ни одного окна. Стефан Крауц останавливается у "Отеля Будущего" и с удовлетворением видит, что Исидор и Лукреция ждут его.
— Я говорил, что ехать придется в багажнике, но я нашел для вас более удобный вариант.
— Нашего слова вам недостаточно? — спрашивает Лукреция, раздосадованная тем, что ничего не увидит во время путешествия.
— Увы, я больше сорока лет работаю с журналистами, и знаю цену их обещаниям. Я и так рискую, а вдруг вы выпрыгнете из машины на ходу?
— Откуда такое недоверие?
— Один из наших девизов гласит: "Смеяться можно надо всем, кроме юмора". Наша ложа стремится к полной секретности. Мы должны охранять наше сокровище. Согласие на ваш визит и так очень сильное нарушение правил безопасности.