Бернард Вербер

 



Бернард Вербер
Отец наших отцов

(en: "The Father of our Fathers", fr: "Le Pere De Nos Peres"), 1998

 

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 |

 


7-я страница> поставить закладку

 

Каценберг вытащил из бумажника смятую банкноту, насыпал туда полученную мелочь и сложил пакеты с фруктами и овощами в тележку, по-прежнему не умолкая:

- Прошлое надо смахнуть вчистую, превратить его в tabula rasa. Как в психоанализе. Люди беспрестанно копаются в прошлом, перетирая его в порошок и вышелушивая. Чем оглядываться назад, им лучше бы смотреть вперед.

Произнося эти слова, он ускорил шаг и оказался впереди Лукреции, которой пришлось припуститься рысью, чтобы его нагнать.

На повороте из-за мешанины зданий внезапно выскочила машина и резко затормозила. Живо распахнулась дверца, оттуда выскочили две руки и мгновенно утащили Лукрецию внутрь. Она еще не успела понять, что с ней произошло, как во рту оказался кляп, а на глазах повязка.

Исидор Каценберг, похоже, ничего не заметил и продолжал свои объяснения:

- Никогда, я повторяю, никогда не оглядывайтесь назад. А бывает и так, что забывают смотреть вперед. Вот если я, к примеру, перестану смотреть перед собой, то, скорее всего, прямо лицом врежусь в этот фонарный сто...

Дверца захлопнулась с сухим щелчком, взвизгнули шины, машина рванулась с места. Сквозь стекла автомобиля, несшегося уже на большой скорости, он успел разглядеть Лукрецию, отчаянно барахтавшуюся в руках каких-то людей, скрывавшихся под обезьяньими масками.

15. СТРАДА

Бывший вожак орды набрал ворох волосатых листьев.

Они послужат в роли салата для лучшего усвоения мяса гиены.

Он собирал далеко не всякие листья. Вот эти, например, своими крючковидными волосками цепляются за червей-паразитов и вызывают приступ поноса, который прочищает кишечник.

Все набивали этими листьями желудки. У них имелся выбор: быть вегетарианцами или плотоядными. Красное мясо их возбуждало, свежие листья умиротворяли. Потом все съели по горсточке почти созревших фруктов. Это позволяло избежать гнусного газоиспускания, преследовавшего каждого, кто только что поел мясо трупоеда.

В основании дерева появилась группа гиен, желающих посмотреть, что здесь происходит. Они обнаружили останки своей подруги, облепленные мухами и воронами, после чего подняли морды, чтобы разглядеть тех, кто позволил себе такой произвол.

Вожак заколотил себя в грудь кулаками и зацокал языком, давая понять, что они не просто ее убили, но и что пусть гиены готовятся и ждут, пока с ними самими не произойдет то же самое.

Исторический момент.

Взаимообмен ненавистью с гиенами. Самки испускали истерические вопли, насмехаясь над пожирателями падали. Под шум их отчаянных выкриков, заполонивших весь лес, никто не услыхал приближавшегося ритмичного звука. Громкого хлопанья крыльев.

Те, кто смотрел вниз, забыли поглядывать вверх.

Прежде чем хоть кто-то сумел подать сигнал тревоги, гигантский гриф вошел в пике и, пользуясь всеобщей безалаберностью, схватил детеныша, увлеченного выковыриванием косточек из фрукта. Ведь самое вкусное - это косточки!

Никто не успел защитить ребенка и все с открытым ртом следили, как, издавая жалобный писк, в небо взмывает представитель юного поколения.

Хоть в принципе и не важно, о каком конкретно ребенке идет речь, мать ни за что не хотела его отпускать. Она вцепилась в него с такой силой, что ее саму оторвало от ветвей.

Пока гриф медленно набирал высоту, ОН собрал все свои силы и на полной скорости ринулся на вершину дерева.

Казалось, время замедлило свой бег.

Отягощенный двойной добычей, гриф поднимался с большим трудом. Мать ребенка все еще в пределах досягаемости. ОН прыгнул в пустоту и вытянул лапы вперед. Все или ничего. Ему удалось уцепиться за пальцы ног мамаши. Живописная группа на мгновение замерла в воздухе. Крича от боли и досады, самка выпустила детеныша.

Освобожденный от балласта, гриф мгновенно набрал высоту, крепко удерживая малыша.

ОН упал на землю. Гиены тут же бросились вперед, но ОН ускользнул от их клыков в самый последний миг, запрыгнув на нижние ветки.

Гриф продолжал взмывать ввысь. Самки швыряли в него зелеными фруктами, но хищник был уже далеко.

Похищенный ребенок взывал о помощи.

ОН смотрел вверх и говорил себе, что этому малышу, должно быть, сильно повезло. В конце концов, он летел по небу. Кто из соплеменников осмеливался мечтать о подобном? Чтобы хоть раз в жизни испытать такое ощущение? Никогда, даже прыгая изо всех сил, ему не удавалось подняться столь высоко, как этому ребенку. А жаль.

16. ЧЕТВЕРТЬ ЧАСА НЕПРИЯТНОСТЕЙ

Лукрецию Немро втолкнули в место, полное скрипа и потрескивания. На плечи надавили две руки и заставили сесть на стул. Еще две руки связали ее запястья за спинкой. Она не могла видеть и не слышала ничего, кроме подозрительных звуков. Другие руки схватили ее за волосы, разделили на два пучка и привязали их к ножкам стула.

Она побарахталась, но прикрепили ее слишком прочно, чтобы можно было надеяться на какой-то результат. Больше того, она подозревала, что напавшие на нее хищники, должно быть, развлекались видом того, как она извивается и крутит своими бедрами. По истечении нескольких минут Лукреция замерла. Добыча неподвижная всегда раздражает охотника больше, чем добыча подвижная. Прием сработал. Чьи-то руки вынули кляп и сорвали повязку с глаз. Она сглотнула слюну, орошая пересохшее горло, и заморгала, привыкая к свету.

Сероватые стены, покрытые облупленной штукатуркой, закрашенные и грязные окна, усыпанный пылью цементный пол. Она находилась внутри какого-то брошенного завода. Пахло плесенью и ржавым железом. На нее смотрели три довольно коренастых мужчины, скрывавших лица под обезьяньими масками.

То, что они оставили маски на месте, ее несколько подбодрило. Это означало, что они планировали ее отпустить и поэтому не хотели, чтобы их потом опознали.

Один из субчиков приблизился и ухватил ее за подбородок:

- Чем вы занимались в квартире профессора Аджемяна?

Она усмехнулась:

- А, так это вы тот самый визитер, которого я уже как-то проучила!

- Очень хорошо, что об этом напомнили, - отозвался тот.

Он влепил ей пощечину, от которой волосы растрепались во все стороны. Красные пальцы ногтями расцарапали ей щеку. Она почувствовала, как рот наполнился кровью. Подскочил уровень адреналина. Сейчас Лукреция страстно захотела наброситься на врагов и сильно дернулась вперед, рискуя пораниться своими путами.

- Легко бить связанную женщину. В тот вечер я что-то не видела от вас такого фанфаронства.

Тут же последовала вторая пощечина. Ровным голосом мужчина возобновил свой допрос:

- Что вы делали в квартире профессора Аджемяна? Что вы искали в его кабинете? Что вы там нашли?

Красная пелена затмила ей глаза. Она глотнула воздуха. Надо обуздать свой гнев и желание лезть в драку. Концентрация адреналина росла, но все же ей удалось усмехнуться и вновь завладеть контролем над дыханием.

- Я с обезьянами не разговариваю, - сказала она.

Третья пощечина. Перед ней встал второй мужчина и легонько погладил болевшую щеку.

- Вы знаете происхождение человека? - мягко спросил он.

Она приподняла голову, уперлась в него твердым взглядом и, как прилежная школьница, ответила заданный урок:

- Человек произошел от обезьяны, когда она спустилась с дерева.

- Шеф, дайте мне, - вмешался третий индивидуум, который до сих пор даже не пошевельнулся. - Я знаю, как ее разговорить.

Она бросила им вызов:

- Ха! Как вы меня испугали! Вы чем хотите меня удивить, а? У вас даже маски - и те жалкие. На них еще этикетки прилеплены из магазина. Шестьдесят пять франков! Любительщина. Если хотите пытать девушку моего класса, то хотя бы сделайте это стильно. Оторвите свои дурацкие этикетки, а еще лучше наденьте колпаки палачей, а то придумали какие-то обезьяньи морды по шестьдесят пять франков!

- Ну можно, шеф? - настаивал самый рослый.

Лукреция выстрелила в него своим изумрудным взглядом.

- Все равно, чего бы вы со мной не сделали, это будет легким поглаживанием по сравнению с издевательствами в детдоме.

Носитель обезьяньей маски, отзывавшийся на имя "шеф", несколько поколебался, прежде чем дать "зеленый свет".

- Ладно, давай, но не слишком. Не люблю смотреть, как люди мучаются, в особенности женщины...

Двое поспешили ее отвязать и Лукреция, воспользовавшись кратким мигом, когда ее руки и ноги были свободны, дерзко вдарила обоими затекшими кулаками в живот ближайшего субъекта, а онемевшими пятками - по берцовым костям его соседа.

Они быстро ее усмирили, связали заново и потащили к шкиву, на конце которого болталась цепь, где и подвесили ее за ноги. Подметая волосами пол, она за спиной пыталась хоть немного высвободить руки из тугих пут.

- Итак, подумайте хорошенько, что такое вы там делали в квартире профессора Аджемяна? - опять поинтересовался "шеф".

- Ладно, ладно, все скажу - вздохнула она. - У нас был соцопрос и я стучала во все дома: "Что французы держат в своих холодильниках?" Когда жители отказываются открывать двери, полагается влезать в окно.

- Мадмуазель, вы меня удивляете. Впрочем, вы как хотите, но когда вся кровь сольется в голову, это вам освежит память.

Она извивалась на конце цепи. Действительно, прилив крови начал путать ей мысли, а тело сильно отяжелело.

- Ты смотри, у нас копченая колбаска появилась, - развеселился один из палачей, разглядывая Лукрецию.

Он ошибся, хотя ненамного: в этот самый миг на пол упало что-то действительно вроде толстой и короткой колбасы, но издававшей плотные облака серого дыма. Раздался взрыв.

17. ГРОЗА

Молния разорвала небо и под грохотание грома члены орды поспешили укрыться. ОН встал на задние лапы, чтобы лучше видеть представление.

Облака потемнели, затем стали черными, изредка проблескивая лиловыми и серебряными сполохами.

Небо растянулось, словно замахиваясь для удара.

В темноте блеснуло вспышкой белое дерево и с тяжким гулом ударило в землю.

"Небо сильнее всего", - решил ОН.

Все прочие соплеменники втянули головы в плечи. Они были перепуганы. ОН же не испытывал никакого страха.

"Небо - мой повелитель", - сам себе сказал ОН

Это его друзья, облака, показывают свою мощь людям, ползающим по земляной коре. Деревья света падали с небес одно за другим, все чаще, все сильнее, все громче. Почва дрожала под их ударами.

"Небо такое красивое, такое сильное", - думал ОН.

Один из зигзагов врезался в дерево, под которым племя разбило свой бивуак. Эта башня с ветками была достаточно прочной, чтобы сопротивляться атакам воды, но не огня. В прошлом лагерь уже переживал трудности во время грозы, но никогда еще молния не падала так близко. Огонь быстро распространялся. Еще зеленые ветки издавали плотные клубы жирного, синеватого дыма. Все раскашлялись. У детей текло из глаз. Еще одна молния ударила рядом, но не совсем точный прицел в дерево все же оставил после себя кучку пепла на месте, где только что стоял один замешкавшийся кузен.

Хотя ливень еще больше усилился, он не сумел справиться с зарождавшимся пожаром. Высокий столб желтого пламени бросил вызов соплеменникам. Вожак, по своему обыкновению, издал угрожающий крик, чтобы напугать противника. Ничуть не обескураженный, огонь, казалось, его дразнит. На помощь вожаку кинулись другие доминаторы. Огонь бросился прямо на них, кусая за руки кого ни попадя. Все заорали. Это такой ужас! Невозможно понять, где у него глаза, где пасть, куда его надо бить! Они не понимали, как это огню удалось к ним столь незаметно подобраться. Его никто не видел, не слышал, как вдруг - раз! - и этот чудовищный зверь оказался прямо перед ними.

В свою очередь, принялись кричать самки. Лагерь охватили три столба пламени. Они уничтожали все подряд, превращали в черную пыль все, что пожирали. Орда отступила. Вожак никак не хотел бросать такую благоустроенную стоянку, но крона дерева брызгала огнем во все стороны. Кое-кто из числа бестолковых племянников уже пылали факелами, воплями призывая помочь им загасить пламя. Испуганные птицы оставляли гнезда, пытаясь по ходу дела унести с собой яйца. Пожар разрастался и его жалящие клыки хватали беженцев.

Воздух, заполненный едким дымом, заставлял всех отчаянно кашлять.

18. ОЧАРОВАТЕЛЬНЫЙ ПРИНЦ

Брошенный завод был во власти дыма.

Трое владельцев обезьяньих масок сгрудились возле шкива, где висела Лукреция Немро, разглядывавшая всю эту сцену вверх тормашками.

- Дымовые шашки! Флики! - воскликнул один из них.

Лукреция извивалась, как могла, чтобы принять нормальное положение. Сейчас взрывы раздавались по всему заводу.

- Они нас выкуривают!

Похитители кинулись к груде ящиков. Им дышалось все труднее и труднее в этой спертой атмосфере. Кое-как они вытащили свои пистолеты и стали целиться наугад в кипевшие перед ними облака.

Лукреция уже оказалась жертвой приступа отчаянного кашля, как две толстые руки спустили ее на землю, освободили от пут и надели на лицо противогаз. Приподняв отяжелевшую голову, девушка распознала окружавшие ее контуры, сделала глубокий вдох профильтрованного воздуха и недоверчиво уставилась на своего освободителя.

- Исидор, - прошептала она еле слышно.

- Тихо, - пробормотал он, приглушенный собственным противогазом, застегивая и поправляя лямки на рыжей голове.

Затем он мягко сказал еще три слова:

- Твори, выдумывай, пробуй...

Она еще раз глубоко вдохнула и потом, крадучи пробравшись между стенами дыма, кинулась на своих мучителей и действительно дала волю творческому подходу к единоборствам.

Первого, кто ей попался на пути, она хлопнула по ушам, удерживая ладони плоскими, чтобы вызвать сильный пневмоудар по обеим барабанным перепонкам. Субъект тут же уронил пистолет и схватился за голову.

Исидор Каценберг спокойно уселся на пол, смакуя этот спектакль.

Удар ногой Лукреция направила в зубы второго индивидуума, который немедленно потерял всякий интерес к своему револьверу и занялся массажем подбитой челюсти. И наконец, прыгнув на третьего, она воткнула пальцы рогаткой в дыры маски, откуда выглядывали два глаза - до этого момента слезившиеся, а теперь надолго ослепленные.

 

1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 |
Купить в интернет-магазинах книгу Бернарда Вербера "Отец наших отцов":