Бернард Вербер

Бернард Вербер
Зеркало Кассандры

— Да никогда! Я не хочу никакой Красной Шапочки! Пусть она сдохнет. Придумаем ей другое испытание. Она не боится крыс? Хорошо, посадим ее в контейнер со змеями. Если она выживет и там, найдем что-нибудь еще. На свалке полно диких животных. На худой конец утопим ее в серной кислоте.

— Почему ты не хочешь, чтобы девчушка осталась? — спрашивает Орландо.

— Да вы что, не видите что ли?.. Она просто… она всего лишь… всего лишь…

Женщина думает, потом находит наиболее подходящее оскорбление:

— Это всего лишь маленькая буржуйка…

И добавляет с отвращением:

— Гнусная мерзкая буржуйка!

Фетнат даже не находит нужным отвечать.

— Она ранена, я ей помогу, — говорит он, беря Кассандру за руку.

Он тщательно осматривает следы крысиных зубов, уходит в свою хижину и возвращается с бутылкой рома, которым поливает раны. Потом на самые глубокие царапины накладывает пахучую массу, отдающую зубной пастой и ваксой.

— Эх, мужики… Все вы — тряпки! Длинные волосы, маленькая задница, торчащие сиськи, пушистые ресницы — и конец, мозги у вас отказали! Что она будет здесь делать, эта Спящая Красавица? Тут у нее нет будущего, — убежденно говорит Эсмеральда. — Она будет так несчастна, что умрет!

Молчание.

— Может быть, но это ее выбор, — отрезает Фетнат, осматривая самую глубокую рану. Он решает промыть ее голубиным пометом, растворенным в уксусе.

Орландо качает головой.

— Я поняла. Если это общее решение, я умываю руки, — объявляет Эсмеральда.

Кассандра садится и скрещивает ноги, словно принимая самую удобную позу для долгого разговора.

— В прошлый раз вы обещали рассказать, кто вы, — напоминает она спокойным голосом.

Она смотрит на них огромными серыми внимательными глазами. Четыре бомжа отворачиваются, избегая ее пристального взгляда. По очереди они сплевывают на землю, потом чешутся.

— С какой стати мы должны рассказывать тебе свою жизнь? — огрызается Эсмеральда, отпивая из горлышка.

Фетнат встает, приносит кружку дымящегося чая и протягивает ее Кассандре. Затем прибавляет к этому пакет чипсов и ореховую пасту с недавно истекшим сроком годности.

— Девчушка завоевала право познакомиться с нами. Давай, Барон, начинай! — предлагает он. — Ты первый сюда пришел.

Все поворачиваются к бородатому Викингу.

65

Это толстый грубый мальчишка, обделенный любовью.

66

Орландо чешет бороду, встает, выуживает сигару из жестяной коробки, раскуривает ее угольком от костра.

— Хорошо, девчушка. Я пришел сюда первым. Меня привели… цыгане. Я родился в Бельгии. Мои родители жили в так называемом экономически неблагополучном районе неподалеку от Шарлеруа. Отец был мастером на фабрике по производству нейлона, но начался кризис, и он потерял работу.

Немедленно слышится рычание. Это лис Инь Ян демонстрирует свое неодобрение по отношению к запретному слову. Остальные не обращают на него никакого внимания.

— Потом началось обычное безобразие. Они получали пособие. У них родились дети. Восемь. Родилось бы и больше, но у матери обнаружили фиброму. Отец сидел дома, ничего не делая, и целый день смотрел телевизор. Особенно футбол и прогноз погоды. Праздность его раздражала. Он бесился по пустякам. Начинал кричать и угрожать. Он все время со всеми ссорился, не только с нами, но и с соседями, и с полицейскими. Он бил нас ремнем по любому поводу. И даже без повода. Мать ничего не говорила. Она постоянно была в депрессии. Иногда ложилась в больницу, возвращалась оттуда с улыбкой и отсутствующим взглядом. Мои семь старших братьев и сестер быстро покинули отчий дом, зажили своей жизнью вдали от родителей. Они соглашались даже на такую поганую работу, как официант, разносчик рекламы или уборщица. Я был восьмой, самый младший. И я остался один.

Он выдувает облачко синеватого дыма.

— На самом деле я не люблю своих родителей. Не понимаю, кто выдумал эту идиотскую повинность: «Надо любить своих родителей, и они тебя тоже должны любить». Вот еще один пример замороженной мудрости наших предков, которая в наши дни уже потеряла актуальность.

— Точно, — подтверждает Эсмеральда. — В кои-то веки ты прав, Барон. И даже без моей подсказки.

— Совершенно согласен, — добавляет Фетнат.

— Мы все — живые люди, мы все разные, нам могут попасться как хорошие родители, так и плохие. Если тебе не повезло, зачем говорить, что твои родители великолепны просто потому, что они — твои родители. Тебе попались уроды, ты вытащил несчастливый билет, вот и все.

— Да. Это лотерея жизни, — считает нужным добавить Фетнат.

— Поэтому не нужно делать вид, что все хорошо, когда все плохо, — убежденно говорит Орландо, вдыхая дым.

— Одно мои родители сделали правильно, пусть даже лишь для того, чтобы избавиться от меня, — отправили меня в обязательную муниципальную светскую школу. Там мне ужасно понравилось учиться. Особенно я полюбил философию. Тебя это, быть может, удивит, девчушка, но я получал довольно хорошие оценки.

Тот — бомж-анархист, этот — бомж-философ. Все эти бароны и маркизы уж точно не считают себя обыкновенными неудачниками. Они придумали себе интеллектуальную жизнь.

— Так ты поэтому придираешься к моим поговоркам? Хочешь показать, что у тебя есть свои мысли, а, Барон? — усмехается Ким.

Орландо не отвечает. Он строит гримасу, которая делает его похожим на грустного клоуна.

— Ладно. Потом, в тот год, когда я должен был получить аттестат, мой отец как-то раз страшно взбесился то ли из-за пережаренного, то ли из-за недожаренного телячьего эскалопа. Он чересчур сильно ударил мать, я встал на ее защиту и оттолкнул отца. Злая шутка закона гравитации: он неудачно упал с лестницы. Раздался сухой треск, отец перестал шевелиться, а его голова заняла по отношению к позвоночнику совершенно неправильное положение.

Викинг нервно жует сигару.

— Я предпочел никому не объяснять, что это был несчастный случай, а сбежать.

— Еще бы! — усмехается Эсмеральда. — Особенного выбора у тебя не было, Барон. Наделал делов и еле-еле успел удрать от полицейских.

— Для человека в розыске есть одно место, где его примут, не задавая лишних вопросов: Иностранный легион, — продолжает Орландо. — Я сменил имя, Бодуэн ван де Пютт ^[13] — не смейся, это бельгийское имя, которое означает «колодец», — по собственной воле превратился в Орландо ван де Пютта.

Об этом я не подумала. Ведь можно перепрограммировать воздействие имени. И даже фамилии. Простым односторонним решением. Достаточно сказать: «Отныне зовите меня по-другому».

— Орландо звучит более стильно, чем Бодуэн, — признает Фетнат. — В этом имени есть золото ^[14].

— И «ландо», — шутит Ким.

— Теперь я могу тебя звать господин Барон ван де Пютт, — иронизирует Эсмеральда.

— С Легионом я побывал во многих странах. Повсюду тренировки, лагеря, комары, стычки в джунглях или в горах, подвиги, про которые никто не знает, трупы, мухи. Я начал с Джибути, потом последовали Чад, Конго, Косово, Коморские острова, Афганистан, потом снова бывшая Югославия. В Боснии я встретил необыкновенную женщину. Мы поженились, у нас родилась дочь.

— Боснийки хорошенькие, — соглашается Эсмеральда.

— Но у меня не было возможности часто видеться с моими дорогими девочками, потому что меня отправили сначала в Буркина-Фасо, потом в Либерию, в Гвинею, в Руанду. И вот в Руанде, в разгар кровопролитной гражданской войны, случилось опять то же самое — несчастье произошло во второй раз: я поссорился с капитаном из-за покера. Он подумал, что я жульничаю. Но я никогда не жульничаю. Я человек с принципами.

— И, повинуясь своим пресловутым принципам, ты столкнул его с лестницы? — иронизирует Ким.

— Нет, мы честно подрались на ножах. Реакция у него оказалась хуже моей, и он проиграл.

— Как назло, — усмехается Ким.

— А остальные офицеры не поверили в мои объяснения о нашей честной дуэли.

— На самом деле, тебе всегда все трудно объяснить, — добавляет Ким. — Печальная участь философа, Барон.

— Посмотрел бы я, как ты, Маркиз, разговаривал бы с дураками, не понимающими значения оттенков слов! — пышет гневом Орландо, потом вздыхает. — Короче, я предпочел снова сбежать. Я поселил свою боснийскую жену с дочкой в парижской квартире под вымышленным именем. И спрятался там.

— А как же третья проблема? — спрашивает Ким, который, видимо, слушает историю не в первый раз.

— Ну… да. Я повздорил с женой. Она не оказала мне достаточного уважения.

— Плохо прожаренный телячий эскалоп? Жульничество в покер в разгар гражданской войны? — шутит молодой азиат.

— Ты, дурачок, не хочу тебя обижать, но лучше бы тебе заткнуться!

— В общем, ты тоже оказался вспыльчивым. Должно быть, гены, — признает Фетнат.

Орландо сомневается, следует ли ему отвечать, жует сигару, потом, решившись, бормочет:

— Нет, на этот раз из-за телевизора. Мы хотели смотреть разные каналы. Я — футбол по второму. Европейская лига чемпионов, как-никак. А она хотела старый сентиментальный фильм «Когда Гарри встретил Салли». Подрались из-за пульта.

— «Обладающий пультом обладает скипетром власти», — вставляет Ким.

— А это кто сказал? Наполеон? — спрашивает Фетнат.

— Нет, я, — заявляет Ким. — У Наполеона не было пульта, Эх ты, Виконт Безмозглый!

— Вот только не начинай! Я в истории Европы разбираюсь получше, чем ты в истории африканских племен! Мы вашу историю изучаем, а вы нашу — нет!

Фетнат яростно сплевывает на землю.

— Неправда, мы знаем доктора Ливингстона и доктора Швейцера! — возражает Ким.

— Я сейчас покажу тебе доктора Ливингстона!

Орландо не считает нужным отвлекаться на перепалку.

— Да заткнитесь вы! Итак, эта толстая бабища, моя жена, не хочет отдать пульт. Дочка рядом плачет. Меня взбесило то, что моя половина не может себя сдержать в присутствии моего потомства. И я объяснил свое видение проблемы.

— Ты ее побил? — спрашивает Эсмеральда.

— Я ее проинформировал о том, что у меня на происходящее другая точка зрения.

— Короче, ты набил ей морду?

— Я ее, скажем так, поучил.

— Весь смысл в оттенках значений слов, — важно заявляет Фетнат.

— Конечно, отличный аргумент для подлеца мачо, — фыркает Эсмеральда. — Мужская солидарность, да?

— Как в поговорке: «Кого люблю, того и бью»? Пожалуй, на этот раз я соглашусь с антипоговоркой: «Если ты кого-то любишь, то не допустишь по отношению к нему никакой жестокости», — говорит Ким.

— Заткнись, не выводи меня из себя!

Орландо давит каблуком сигару, хватает бутылку с отклеившейся этикеткой, огромными глотками пьет из горлышка и бросает подальше. Слышен звон разбитого стекла.

— Ну так вот. Я посмотрел матч, наши проиграли. Моя жена всю ночь думала, на следующее утро пошла к врачу, где взяла справку о нанесении побоев, а потом в полицию — и подала жалобу. Обвинила меня в жестокости. И мне опять пришлось бежать. Теперь я в розыске из-за отца, из-за капитана и из-за жены, которая тем временем с помощью адвоката, паршивого проныры, лишила меня родительских и гражданских прав. Поэтому я не могу видеться с собственной дочерью!

Орландо Ван де Пютт качает головой и умолкает.

— Барон умалчивает о том, что он алкоголик. Когда он выпивает, доктор Джекилл превращается в мистера Хайда. Он перестает себя контролировать, — говорит Ким тоном знатока.

— И он был пьян, когда поколотил отца, капитана и жену. И может быть, даже дочку, — добавляет Эсмеральда.

Огромный Викинг вскакивает на ноги:

— Я запрещаю тебе так говорить, Герцогиня! Я никогда не трону и волоска на голове моей дочери! Это — святое!

Дочь — смысл его жизни.

Эсмеральда снова поддразнивает его:

— Признай хотя бы, что от спиртного ты теряешь разум, Барон!

Он делает большой глоток из горлышка новой бутылки, потом разбивает и ее.

— Ладно. Хорошо. Признаю, что люблю выпить. Но разве это объясняет все мои несчастья?

— Да не принимай ты остальных за идиотов. Виноват во всем ты сам. Отец, капитан и жена — всего лишь жертвы твоей агрессии. И я подозреваю, что ты еще не все рассказываешь.

Лис Инь Ян крутится вокруг них. Он прыгает на кучу мусора, встает так, что на фоне неба вырисовывается его силуэт, и начинает лаять безо всякой видимой причины.

— Продолжайте, пожалуйста, Барон Орландо, — произносит Кассандра своим нежным голосом.

— Ну, потом я убежал из дома. Я не знал, куда идти. Мой приятель цыган обосновался на этой свалке и чинил разбитые автомобили и выброшенные стиральные машины. Он приютил меня в своем таборе, но предупредил, что навсегда я с ними оставаться не могу, потому что я чужой. И тогда появилась Герцогиня. Вот так. Вот так. Вот так.

Как мне хочется иметь воспоминания о детстве, пусть даже мучительные. Хотя его жизнь — сплошное нагромождение ошибок, в ней есть своя логика, она похожа на фильм. В ней есть начало, середина и конец. Поэтому, кстати, он меня тогда и спас. Он знал, что придет мгновение, когда он откроет мне свою жизнь, и я, ровесница его дочери, скажу, что могу его понять.

Орландо сплевывает на землю. Остальные следуют его примеру.

Ким подходит к Кассандре и шепчет ей на ухо:

— Плюнь на землю…

— Что?

— Плюнь, это наш знак. Если хочешь стать одной из нас, тебе надо плевать на землю. Терпеть вонь и ходить с грязными руками — это еще не все, надо плеваться.

Кассандра пытается, но у нее не получается.

— Тебе слюны не хватает, — говорит Ким с видом знатока. — Твои слюнные железы еще не заработали в полную силу.

Ким предлагает ей выпить красного вина прямо из пакета, но девушка отказывается. Орландо звучно шлепает Эсмеральду по спине:

— Твоя очередь, Герцогиня. Расскажи о своей жизни, красавица моя, ты ведь только этого и ждешь.

67

А у этой женщины нет детей. Ее материнский инстинкт не удовлетворен. И она страдает от этого.

68

Эсмеральда колеблется, затем распрямляет пышную грудь:

— Ну, ты скажешь! Даже если бабуля говорит, что любит природу, не нужно толкать ее в крапиву!

Она умолкает, довольная своей остротой, потом сплевывает.

— Хорошо, надо — так надо. Я пришла сюда второй. Привел меня сюда… случай. Как я тебе уже говорила, моя история началась одним прекрасным июльским утром, когда я была избрана Мисс Самый Красивый Младенец больницы Сан-Микеланжело. Я тоже не француженка, я родилась в Италии, в Апулии.

— Франция — плавильный котел культур, — важно замечает Фетнат.

— В отличие от Орландо, училась я плохо. Зато была очень красивая и со дня своего избрания Самым Красивым Младенцем постоянно привлекала всеобщее внимание благодаря приятной внешности.